Тысяча и одна ночь
Шрифт:
Хочу поймать дзен, один лишь вечер и это закончится. Честно, я не узнаю его. Он резко изменился.
Наконец, выходим из лифта. Мужчина берёт мою руку и мы оказываемся перед толпой людей, которых я знать не знаю. Папарацци, журналисты направляют свои объективы на нашу пару. Натягиваю на лицо фальшивую маску, играю на камеру.
Играет музыка, изобилие выпивки, фуршетного стола, которые стоит огромных денег. Всё, как положено на таких мероприятиях. Но я не могу на это смотреть просто. На улицах люди голодают, вкалывают на нескольких работах, чтобы прокормить свои семьи. А эти ублюдки
Рука Лебедева по-хозяйски лежит на моей талии. Разговаривает со всеми понемногу, представляет меня всем в качестве "любимой супруги." Изображаем картинку идеальной семейной идиллии.
Профиль лица начинает полыхать, всё тело словно горит в огне, оно помнит эти ощущения. Предательская дрожь опоясывает коленки. Никак не понять, что происходит? Нет, мне не показалось. Шестое чувство твердит поворачиваться в ту сторону не нужно. С одной стороны серые глаза следят за тем сколько раз я моргнула, а с другой я уверена, там меня ждет шторм голубых глаз, забыть, которых вопреки всему я не смогла. Мне моментально становится нечем дышать, не хватает воздуха, в горле появляется сухость. Пью залпом все шампанское. Это что шутка судьбы такая, роковое стечение обстоятельств, мне может кто-нибудь объяснить.
— Все в порядке? — поцелуй в шею заставляет меня взглянуть на мужа.
Он скалится, прижимает талию к себе сильнее. Сукин сын, определённо знал, что этот человек будет здесь. Очевидно это и есть его сюрприз. Какая я же ты все-таки скотина Лебедев. Только вот непонятно для чего всё это? Какую цель преследует.
— Да всё хорошо. Пойду попудрить носик.
Делаю шаг от Кости, разворачиваюсь, но мужчина резко впечатывает меня к себе, оставляет слюнявый поцелуй на губах и шепчет:
— Только недолго.
Так и подмывает сказать, пошёл на хрен, но я лишь улыбаюсь. Освобождаюсь от объятий и иду в уборную.
Подрагивающими руками ополоскиваю шею и руки холодной водой. Как же мне хочется раствориться в воздухе, спрятаться. Стать мельчайшей песчинкой, невидимкой.
Эмоции, которые я испытыла вчера утром, ничто по сравнению с тем, что творится со мной сейчас.
Дверь с размаху распахивается нараспашку, ударяется о стенку. В принципе, это ожидаемо было, но на его благоразумие я все же надеялась.
В дверном проёме массивная фигура Максимилиана загрождала мне путь к отступлению. Испепеляющий синий холод раздавливал презрением. Ледяные капли пота струятся по позвоночнику. Невероятными усилиями держусь, да бы не свалиться в обморок. Вселенная, помоги, потому что эти глаза обещают мне вечные муки и горькие слезы.
— Какая неожиданная встреча, РУСЛАНА. — отчётливо слышу клацание его зубов.
ГЛАВА 24
В лицо, шею, грудь впиваются невидимые иглы от выжигаемого и душащего взгляда. Импульсы зверской энергетики гнева поглощают, лишая свободы воли и выбора.
Не чувствую ног, ступни ватные, колени подгибаются. Пальцами сжимаю раковину, чтобы унять трясучку рук. Сердце давно грохнулось в пятки, а разум вопит " SOS."
Щит самообладания растекается лужицей под
— Вы, наверное, ошиблись, я вас совсем не знаю. — говорю первое, что приходит на ум, но это мне стоит неимоверных усилий.
Его раскатистый хохот содрогает стены. Это не было обычным, нормальным смехом-нет. Его оскал мог перегрызть мою шею.
— Думаешь перекрасила волосы, нацепила шлюший наряд, вышла замуж за уебка и я не смогу узнать свою игрушку? — хладнокровно цедит Максимилиан, смотря на меня, как на насекомое.
Мне словно дали наотмашь пощёчину. Скотина. Как же все вы меня достали. В глазах мужчины сочится неприкрытая ненависть, она предрекает мне медленную и жестокую расправу.
Даже когда Лебедев ведёт себя, как настоящий урод меня это никак не задевает. Только этот человек мог так унизить буквально одним словом, раздавить своим взглядом. Но сейчас для меня главное постараться держать контроль над своими эмоциями.
Беру себя в руки, подрываюсь, стремительно иду к выходу, слушать оскорбления не намерена. Он мне никто и я ему ничего не должна, пусть катится к своей жене и делает, что хочет. Прохожу мимо дьявола, чувствую исходящую ярость. Не успеваю перейти порог.
— Тц-тц-тц. Не так быстро, шлюшка.
Стальные руки грубо хватают мой локоть и со всей силы втискивает меня обратно, вталкивает в бетоную стену. Ударяюсь затылком, но эта боль ничто. Место, где соприкоснулась кожа с его пятерней обугленна до основания. Он возвышается, перекрывает выход. С трудом удаётся поднять на эту громадину глаза, суровые черты лица находятся очень близко, аромат мужского парфюма вперемешку с табаком, аура похоти и гнева накрывает ярким тягучим шлейфом. До осознания доходит, что за одну минуту этот человек оскорбил меня дважды.
— Да как ты смеешь? — замахиваюсь другой рукой для удара. Хочу, чтобы все мозги у него вытекли. Но Максимилиан реагирует быстро, ловит мою кисть, сдавливает безжалостно. От близости накачанных бугров веет угрозой, властной энергетикой.
— Ну, а что ты ожидала услышать? Как я соскучился, сходил с ума без тебя или может… — делает паузу и у самых губ шепчет, — как люблю тебя, ммм? — сильнее сдавливает кисти. — Что транслируешь, то и получаешь, дорогуша. В твоих венах, судя по всему, течет блядская кровь. — смотрю на то как он разговаривает, ровные зубы, розовый язык, очерченные губы и я знаю, какое они дарят наслаждение. — Насколько я помню последний раз не успела твоя киска остыть от моего члена, как ты уже уходила с другим мужиком на потрахушки. А потом зря времени не теряя, как я понимаю прыгнула на член Лебедева. — лязгнул зубами, прямо у виска.
— Тебя не касается с какими большими и горячими членами я трахаюсь и насколько мне хорошо. Главное, не с тобой и не с твоим писюном, — выкрикиваю в надменное лицо. Синева зрачков мрачнеет, превращает в тёмную бездну.
Зачем я этот бред несу? Какие ещё члены? После этого ублюдка я не могу смотреть на мужчин, от слова совсем, не то что спать с кем-то. Два года назад он успешно отравил собой мою физиологию. Подчинил моё тело своим прикосновениям, поцелуям. Вот и сейчас мелкие электрические разряды тока простреливают до кончиков ногтей.