Тысяча и одна ночь
Шрифт:
Когда же настала сто шестьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Шамсан-Нахар говорила ювелиру: „Отдых достаётся лишь после труда, и успех сопутствует только благородным. Теперь я посвятила тебя в наше дело, и в твоей власти сорвать с нас покров, но нет благородства больше твоего. Ты знаешь, что эта невольница хранит мою тайну, и поэтому она занимает у меня большое место. Я избрала её для важных дел, и пусть не будет для тебя никого выше её. Осведоми её о своих делах и будь спокоен – ты в безопасности от того, чего ты боишься из-за нас, и не будешь ты заперт
Потом Шамс-ан-Нахар поднялась (а она едва могла подняться) и пошла. И ювелир шёл перед ней, пока она не достигла ворот его дома, а затем он вернулся и сел на своё место, насмотревшись на её красоту, которая его ошеломила, и услышав её слова, от которых смутился его ум, и её образованность и изящество поразили его. И он просидел, раздумывая о свойствах девушки, пока душа его не успокоилась, и тогда он потребовал пищи и поел, чтобы удержать дух в теле, а затем он переменил одежду и, выйдя из дому, направился к юноше Али ибн Беккару.
Он постучал в ворота, и слуги не замедлили встретить его и шли перед ним, пока не привели его к своему господину. И ювелир нашёл его лежащим на постели. И, увидя ювелира, Али сказал: «Ты заставил ждать себя и прибавил заботы к моей заботе». А затем он отослал слуг своих и велел запереть двери и сказал ювелиру: «Клянусь Аллахом, о брат мой, я не сомкнул глаз с того дня, как мы с тобою расстались. Невольница приходила вчера ко мне с запечатанной запиской от своей госпожи Шамс-ан-Нахар».
И Али ибн Беккар рассказал ему обо всем, что произошло у него с невольницей, и воскликнул: «Клянусь Аллахом, я растерялся и не знаю, что делать, и мало у меня терпения! Абу-аль-Хасан был мне другом, так как он знал невольницу». Услышав его слова, ювелир засмеялся, и Али ибн Беккар спросил его: «Как можешь ты смеяться моим словам, когда я обрадовался тебе и сделал тебя защитой против превратностей?»
И он принялся вздыхать и плакать и произнёс такие стихи:
«Над плачем смеётся он моим, увидав меня —Стерпев, что я вытерпел, он сам бы заплакал.Над любящим сжалится в его испытанияхЛишь тот, кто, как он, в тоске и долго страдает,Любовь и печаль, и стон, и мысль, и тоска мояПо милом, что в уголках души обитает.В душе поселился он и бросить не мог еёНа миг, но как ценно мне его пребыванье!И друга иного я взамен не хочу его,И, кроме него, никто мне не был любимым».Когда ювелир услышал от него такие слова и понял эти нанизанные стихи, он заплакал из-за его плеча и рассказал ему о том, что случилось у него с невольницей и её госпожой с тех пор, как он её покинул. И Али ибн Беккар прислушивался к его словам, и при каждом слове, которое он слышал, цвет его лица переходил от бледного к алому, и тело его то становилось сильнее, то ослабевало. А когда ювелир дошёл до конца рассказа, Ибн Беккар заплакал и воскликнул: «О брат мой, я, во всяком случае, погибаю! О, если бы мой срок был близок и я избавился бы от этого! Но я прошу у тебя милости – будь мне помощником и успокоителем во всех делах, пока Аллах захочет, чего захочет – я не стану ни
«Ничто не погасит в тебе этого огня, кроме встречи с той, кем ты увлёкся, – сказал ювелир, – но это произойдёт не в таком опасном месте. Нет, встреча будет у меня, в том помещении, куда приходила невольница и её госпожа. Это тот дом, который она сама себе выбрала, и я хочу свести вас друг с другом, чтобы вы могли пожаловаться на муки любви, перенесённые вами». – «О господин, – отвечал Али ибн Беккар, – делай что хочешь, награда тебе у Аллаха! Поступай же так, как найдёшь правильным, и не затягивай, чтобы я не умер от этих огорчений!»
И я провёл у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошёл день и не настало утро», – говорил ювелир…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто шестьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир говорил: „И я провёл у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошёл день, а потом я совершил утреннюю молитву, выйдя от него, направился к себе домой. И я успел просидеть лишь немного, пока пришла невольница. Она приветствовала меня, а я отвечал на её приветствие и рассказал ей о том, что произошло у меня с Али ибн Беккаром“.
«Знай, – сказала невольница, – что халиф уехал от нас и в нашем доме нет никого. В нем будет лучше, и мы будем вернее скрыты». – «Твои слова правильны, но все же тот дом не таков, как этот. Мой дом больше подходит для нас и лучше нас скроет», – сказал я, и невольница отвечала: «Верное мнение – твоё мнение! Я иду к моей госпоже, чтобы передать ей твой рассказ и изложить ей то, что ты говоришь».
И она поднялась и ушла и, придя к своей госпоже, изложила ей весь разговор, а потом она воротилась в моё жилище и сказала мне: «Дело вышло так, как ты говорил; приготовь же для нас помещение и ожидай нас». Потом она вынула из-за пазухи мешок с динарами и сказала: «Моя госпожа тебя приветствует и говорит тебе: „Возьми Этот мешок и трать из него на все, что понадобится по обстоятельствам“.
И я поклялся, что не возьму ничего из денег, а невольница взяла мешок и вернулась к своей госпоже, и сказала ей: «О госпожа, он не принял денег, но отдал их мне». И госпожа её ответила: «Не беда!»
А после ухода невольницы, – говорил ювелир, – я поднялся и пошёл в свой второй дом и переправил туда всю нужную утварь и роскошные ковры, и перенёс в этот дом фарфоровые, стеклянные, серебряные и золотые сосуды. Я приготовил все, что требовалось из еды и питья, и когда невольница пришла и увидела, что я сделал, это ей понравилось, и она велела мне привести Али ибн Беккара. «Его не приведёт никто, кроме тебя», – сказал я ей. И она пошла и привела его в превосходнейшем состоянии, и прелесть его была светла.
И я встретил его словами: «Добро пожаловать!» – рассказывал ювелир, – и, усадив его на подходящую скамейку, поставил перед ним немного очищенных цветов в фарфоровых и хрустальных сосудах разного цвета. А потом я разостлал перед ним скатерть со всякими кушаньями, вид которых расправляет грудь, и сел с ним разговаривать, чтобы утешить его. Невольница же ушла и отсутствовала до вечера, а после заката солнца она вернулась, и с ней была Шамс-ан-Нахар и две служанки, и больше никого. И когда она увидала Али ибн Беккара и Али ибн Беккар увидал её, он поднялся на ноги и обнял её, и она тоже его обняла, и оба упали на землю без сознания и пролежали с час времени.