Тысяча и одна ночь
Шрифт:
Вот что случилось с аль-Джамраканом. Что же касается царя Гариба, то, когда он услышал крики: «Аллах велик!» – он сел на коня, и сели все воины до последнего. И Сахим выступил вперёд и приблизился к месту стычки. И он увидел, что Бену-Амир и аль-Джамракан совершили набег на нечестивых и напоили их чашею смерти, и вернулся и рассказал своему брату, и Гариб пожелал альДжамракану блага. А неверные нападали друг на друга острорежущими мечами, не жалея усердия, пока не взошёл день, озаряя светом страны, и тогда Гариб крикнул людям: «Нападайте, о благородные, и удовлетворите всеведущего царя».
И понеслись чистые на нечистых, и заиграл меч, и разгулялось копьё в груди всех лицемеров из нечестивых, и они захотели войти в город, но вышел к ним аль-Джамракан и его родичи, и грудь с грудью встретились они между горами,
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот пятидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда войска мусульман напали на нечестивых, они растерзали их острорежущим мечом, и неверные рассеялись по степям и пустыням, и мусульмане до тех пор преследовали их с мечом, пока они не рассыпались по долинам и кручам. А затем мусульмане вернулись в город Оман, и царь Гариб вошёл во дворец аль-Джаланда и сел на престол его царства, и его сподвижники окружили его, стоя справа и слева. И он позвал аль-Джаланда, и к нему поспешили и привели его пред лицо царя Гариба, и тот предложил ему принять ислам, но аль-Джаланд отказался, и Гариб приказал распять его на воротах города, а потом в него бросали стрелы, пока он не стал точно ёж. А затем Гариб наградил аль-Джамракана и сказал ему: „Ты – правитель города и повелитель его и властен в нем вязать и разрешать: ты ведь завоевал его своим мечом и людьми“.
И аль-Джамракан поцеловал ногу Гариба и поблагодарил его и пожелал ему вечной победы, величия и счастья» а потом Гариб открыл казну и посмотрел, какие там богатства, и после этого он роздал деньги предводителям и мужьям – обладателям знамён и бойцам, и наделил женщин и детей, и раздавал деньги десять дней.
И после этого, однажды ночью, он спал и увидел во сне устрашающее видение и проснулся, испуганный и боящийся. И он разбудил своего брата Сахима и сказал ему: «Я видел во сне, что мы в долине и что эта долина – место обширное. И ринулись на нас две хищные птицы, больше которых я не видел в жизни, и ноги у них подобны копьям. И они бросились на нас, и мы их испугались. Вот что я видел».
И когда Сахим услышал эти слова, он сказал: «О царь, это – великий враг; охраняй себя от него».
И Гариб не спал остальную ночь, а когда наступило утро, он потребовал своего коня и сел, а Сахим спросил его: «Куда ты едешь, о брат мой?» И Гариб ответил: «Сегодня утром у меня стеснилась грудь, и я хочу проехать десять дней, чтобы моя грудь расправилась». – «Возьми с собой тысячу богатырей», – сказал ему Сахим. Но Гариб воскликнул: «Поеду только я и ты – никто больше!»
И тогда Гариб и Сахим сели на коней и поехали, направляясь к долинам и лугам, и они ехали от долины к долине и от луга к лугу, пока не проехали мимо одной долины, где было много деревьев, плодов и рек, где благоухали цветы, и птицы на ветвях пели на разные напевы, и соловей повторял свои колена приятным голосом, а горлинка наполняла местность пением, и звуки соловья пробуждали дремлющего, и дрозд пел как человек, вяхирю и голубю отвечал ясным голосом попугай. И было среди древесных плодов – каждого съедобного плода по паре. И понравилась юношам эта долина, и они поели её плодов и напились из её каналов и присели под тенью деревьев.
И одолела их дремота, и они заснули – слава тому, кто не спит! И пока они спали, вдруг низринулись на них два могучих марида, и каждый из них положил одного человека себе на плечо, и они поднимались по воздуху ввысь, пока не оказались над облаками. И Сахим с Гарибом проснулись и увидели себя между небом и землёй, и они посмотрели, кто их несёт, и вдруг видят: это – два марида, и у одного из них голова, как у пса, а у другого, как у обезьяны, и он подобен пальме. И волосы у обоих, как конский хвост, и когти, как у льва. И когда Гариб и Сахим увидели эти обстоятельства, они воскликнули: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!»
Причиною всего этого было то, что у одного царя из царей джиннов по имени Муриш был сын по имени Саик, и он любил девушку из джиннов по имени Наджма. И Саик с Наджмой встречались в этой долине в облике птиц. Гариб с Сахимом увидели Сайка и Наджму и подумали, что это птицы, и бросили
И тогда Саик открыл глаза и молвил: «О батюшка, убил меня не кто иной, как человек из Долины Ручьёв». И не кончил он ещё говорить, как его дух поднялся, а отец стал так бить себя по лицу, что у него изо рта показалась кровь, и он кликнул двух маридов и сказал им: «Отправляйтесь в Долину Ручьёв и принесите мне всех, кто там есть!» И мариды полетели и достигли Долины Ручьёв и, увидев Гариба и Сахима, которые спали, схватили их и понесли, и доставили к Муришу.
И когда Сахим и Гариб пробудились от сна, они увидели себя между небом и землёй и воскликнули: «Нет, мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала шестьсот пятьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что мариды схватили Гариба и Сахима и принесли их к Муришу, царю джиннов, и когда их поставили перед Муришем, они нашли его сидящим на престоле своего царства, и был он подобен высокой горе, и на его теле было четыре головы: голова льва, голова слона, голова пантеры и голова барса. И мариды поставили Гариба и Сахима перед Муришем и сказали: „О царь, вот те, кого мы нашли в Долине Ручьёв“. И царь посмотрел на них глазами гнева и стал хрипеть и храпеть, и из носа его полетели искры, и испугались его все, кто присутствовал. „О собаки из людей, вы убили моё дитя и зажгли огонь в моей печени!“ – воскликнул он. И Гариб молвил: – „А кто это твоё дитя, которое мы убили, и кто видел твоё дитя?“ – „Разве не вы были в Долине Ручьёв и не увидели моего сына в облике птицы и не бросили в него деревянную стрелу и он не умер?“ – воскликнул царь. И Гариб сказал: „Я не знаю, кто убил птицу! Клянусь великим господом, единственным, извечным, который знает о всякой вещи, клянусь другом Аллаха Ибрахимом, мы не видели птицы и не убили ни зверя, ни птицы!“
И когда Муриш услышал слова Гариба, который клялся Аллахом и его величием и пророком и другом его Ибрахимом, он понял, что Гариб – мусульманин. А Муриш поклонялся огню, вместо всевластного владыки, и он закричал своим людям и крикнул: «Принесите мне моего владыку!» И ему принесли печь из золота и поставили её перед ним и зажгли в ней огонь и бросили в печь зелья, и поднялось из печи пламя зеленое, пламя синее и пламя жёлтое. И распростёрся перед ним царь и все присутствующие, а Гариб и Сахим при всем этом возвещали единственность Аллаха великого и возвеличивали его и свидетельствовали, что Аллах властен во всякой вещи. И царь поднял голову и увидел, что Гариб и Сахим стоят и не пали ниц, и воскликнул: «О собаки, что это вы не падаете ниц?» И тогда Гариб вскричал: «О проклятые, падают ниц только перед владыкой, которому поклоняются, выводящему все сущее из небытия в бытие, извлекающему воду из твёрдой скалы, который внушает родителю нежность к новорождённому, которому не приписывают ни стояния, ни сидения, господу Нуха, Салиха, Худа и Ибрахима, друга Аллаха. Он – тот, кто создал рай и огонь и создал деревья и плоды, он – Аллах, единый, покоряющий».
И когда Муриш услышал эти слова, его глаза закатились под темя, и он крикнул своим людям: «Скрутите этих собак и принесите их в жертву моему владыке!» И Сахима с Гарибом скрутили и хотели бросить в огонь, и вдруг одна из бойниц дворца упала на печь, и она сломалась, и огонь потух и превратился в пепел, летающий по воздуху. И Гариб воскликнул: «Аллах велик! Он дал победу и поддержку и покинул тех, кто не верует! Аллах превыше тех, кто поклоняется огню, вместо всевластного владыки!» И тогда царь вскричал: «Ты – колдун и околдовал моего владыку, так что с ним случилось такое дело». – «О бесноватый, – сказал Гариб, – если бы у огня была тайна и доказательство, он бы защитил себя от того, что для него бедственно».