Тысяча орков

Сальваторе Роберт Энтони

Новые дворфы собрались вокруг Бренора, яростные атаки которого внушали им еще более великое мужество. Ни один меч, ни одна палица не знали отдыха, и ни один орк не мог устоять перед ними.

Поток орков, что прорывались через поломанные, висевшие на вывороченных петлях воротах, остановился. В багряной дымке, среди криков боли и ярости, лавина орков двинулась вспять.

Однако никакие победы в битве, что шла внизу за стенами крепости, не дали бы плодов, не удерживай стену Вульфгар. Подобно созданной гномами машине,

не зная устали, варвар размахивал перед собой Клыком Защитника. Орки убегали, летели вниз со стены.

Один из них бросился на Вульфгара плечом вперед, намереваясь сбить с ног, на землю, однако же его напор иссяк, лишь только орк ударился о варвара. С подобным же успехом орк мог бы попытаться пробежать сквозь каменную стену, что ограждала Низины.

Орк шагнул назад, и Вульфгар ударил его локтем, сбил тварь с ног, и орк взмыл в воздух, поднятый одной рукой, что сжала его горло. Не прилагая видимых усилий, Вульфгар отшвырнул его прочь.

Однако за летящим орком варвар разглядел еще одного, который целился из лука прямо в него.

Вульфгар взревел и попытался было стать боком, ибо знал, что беззащитен.

Но орк отлетел в сторону, лишь только пролетела сзади стрела и вонзилась ему в грудь.

Ни мгновения не было у Вульфгара — даже на то, чтобы обернуться и благодарно кивнуть Кэтти-бри. Варвару придало силы заботливое присутствие соратницы, что прикрывала его с фланга выстрелами смертоносного оружия, а потому вновь и вновь, одного за другим, сметал Вульфгар орков со стены.

Неожиданный трубный рев множества рогов, раздавшийся по всему полю, мало повлиял на боевое неистовство дворфов. Они не знали, возвещают ли рога о прибытии новых врагов, или же о приближении союзников, да дворфов и не интересовали подобные размышления.

Ибо дворфы, что сражались за собственный клан, за своего короля, что стоял среди них, превосходя прочих воинов ростом, не нуждались в ободрении, не оставалось им и времени на то, чтобы предаваться страху.

Лишь многие минуты Спустя, когда значительно поредела вражья рать, заметили бойцы, что неприятель отступал, а город выстоял и под вторым штурмом.

Как раз за поврежденными воротами Бренор построил воинов, и каждый тяжело дышал, и каждый был покрыт кровью, и каждый оглядывался вокруг.

Они выстояли, и лежали вокруг, за стенами и на стенах, сотни мертвых и умирающих орков, но в целом городе не нашлось бы ни одного дворфа и ни одного горожанина, кто счел бы сражение победоносным. Не только ворота, но и стены получили изрядные повреждения. Нередко среди мертвых орков попадались и тела горожан — бесценных при осаде воинов из Низин.

— Они вернутся, — мрачно произнес Тред.

— И мы вновь зададим им жару! — заверил его Дагнаббит и взглянул на короля, ожидая одобрения.

Бренор взглянул на него в ответ, и несвойственное властелину смятение читалось на суровом,

морщинистом лице короля. И лишь только собрался король пожать плечами, как тут же повалился без чувств.

Битва закончилась, и король Бренор не мог более выносить полученные раны, среди которых была и та, что нанес меч, на который наткнулся король, прыгнув вниз — меч, что отыскал просвет в превосходной королевской броне и пронзил легкое.

Над упавшим дворфом прислонился к стене совершенно обессилевший Вульфгар, получивший немало скверных ран, и он не заметил, как повалился на землю друг, пока не раздался крик Кэтти-бри. Вульфгар взглянул вниз и увидел, как наклонилась на башне женщина, и куда направлен ее взгляд, и многое поведали варвару широко раскрытые глаза на исполненном ужаса лице.

26

ДОВОД И ВОЗРАЖЕНИЕ

— Слишком много убитых! — вполголоса бранил сына король Обальд, едва прибыв на усеянное телами убитых поле битвы к югу от Низин.

Исполненный нескрываемого гнева, весьма расстроенный стойкостью защитников Низин, Обальд привел с собою несколько сотен орков. Стоило властелину разнести по нескольким пещерам Хребта Мира вести о том, что король дворфов из Мифрил Халла попал в осаду, как появилось немало племен, готовых с радостью разделить славу убийц.

— Город ослаб, а ихние мертвецы лежат вповалку над нашими, — возразил Ульгрен, голос которого прозвучал неожиданно звонко.

Обальд наградил Ульгрена полным угрозы взором, а затем обратил внимание сына на трех орков вблизи, каждый из которых был в своем племени вождем.

— Кажется, волшебник мертв, — продолжал Ульгрен. — Валун попал в верхушку его башни, и к концу боя он утих.

— Тогда отчего вы удрали?

— . Слишком много убитых, — насмешливо повторил Ульгрен слова отца.

Обальд прищурился, и взгляд его принял то особое выражение, что заставляло всякого, оказавшегося поблизости, искать убежища. Но Ульгрен не стал скрываться. Отпрыск встал перед родителем в полный рост и выпятил грудь.

— Городу не устоять против новой атаки, — стоял Ульгрен на своем. — И теперь, когда у нас стало больше воинов, мы с легкостью разделаемся с врагом.

Каждое слово в утверждении, что казалось само собою разумеющимся, Обальд сопровождал кивком, однако под конец заявил:

— Рано.

— Город вот-вот падет!

— Слишком много убитых, — настаивал Обальд. — Пусть великаны разрушат стены глыбами. Пусть великаны обрушат башню. Мы способны изгнать их из города или сделать так, что им будет негде укрыться. А затем мы перебьем их по одиночке.

— Половина великанов скрылась, — сообщил Ульгрен отцу.

Обальд выпучил налитые кровью глазки, и его челюсть затряслась от бешенства.

— Они преследуют лазутчика, который выбрался из города, — поспешно вставил Ульгрен.