Тысяча Сынов

Макнилл Грэм

— Во имя Великого Океана, что это?! — воскликнул он и сразу же вспомнил, где уже слышал подобный звук.

— Сорокопут, — произнес Хатхор Маат, тоже припомнив тот случай.

Космические Волки расступились, и Фозис Т’Кар увидел, как сквозь строй своих воинов к ним движется величественный Король Волков, окруженный гигантами в золотых доспехах.

Глава 29

Я НЕ ДОЛЖЕН

БЕЗУДЕРЖНАЯ СИЛА

СИРБОТИД ПОВЕРЖЕН

Старая Тизка прекратила свое существование. Лабиринт мирных патриархальных улочек, который он с такой радостью исследовал в дни своей юности на

Просперо, обратился в пепел и груды мусора. Среди дымящихся развалин бродили воины, стреляя от бедра или добивая свои жертвы ударами топоров и мечей. Пелена дыма от непрестанной артиллерийской стрельбы скрыла побережье. Глухой металлический лязг и желтоватые отсветы на тучах говорили о том, что яростная бомбардировка скоро уничтожит еще один район его любимого города.

Магнус наблюдал за гибелью Тизки с самого верхнего балкона своей пирамиды — единственного здания, до сих пор избежавшего повреждений. Внутри его покоев не осталось ни одной отражающей поверхности, ни одной возможности для настойчивого искушения, призывавшего совершить еще одну ошибку.

Он сжимал пальцами перила балкона и горькими слезами оплакивал свой утраченный мир и погибающих сыновей. Удивительный оазис, еще недавно распространявший яркий свет знаний для тех, кто хотел их получить, теперь был охвачен бурей войны.

Северные районы города превратились в настоящий ад, дворцы пылали огромными кострами, а обширные парки стали выжженными пустынями. Дальше к югу черным пятном на горизонте виднелся порт, атака братьев привела к его полному разрушению.

Он ощущал ярость Лемана Русса, сражавшегося в западном секторе, у подножия пирамиды Рапторов. Рядом с примархом бился Константин Вальдор и воин по имени Амон. Внутреннее зрение Магнуса не могло не отметить отвагу и яростный восторг воинов Тысячи Сынов, сражавшихся плечом к плечу с Фозисом Т’Каром, Хатхором Маатом и Аурамагмой. Он скорбел, сознавая, что большинству этих воинов грозит скорая гибель, поскольку Леман Русс уничтожал всех, кто вставал у него на пути.

На востоке натиск агрессоров сдерживал Ариман и его Астартес. Ни свирепость Космических Волков, ни мощь Кустодес не могли поколебать оборону Аримана, и его воины использовали свои способности предвидения, чтобы отразить любую атаку.

Большая часть Сестер Безмолвия остались рядом с Леманом Руссом и Вальдором, и лишь некоторые из них воевали в восточном секторе. Захватчики рассчитывали на обычную зачистку и потому привезли недостаточно Сестер Безмолвия, чтобы овладеть Тизкой. Они решили, что орбитальной бомбардировки будет вполне достаточно, и их самонадеянность злила Магнуса больше всего.

Несмотря на то что почти вся Гвардия Шпилей Просперо была истреблена в первые же мгновения сражения, Тысяча Сынов оказали достойное сопротивление и предотвратили разгром. Редкий строй воинов в багряных доспехах соединял шесть пирамид Тизки, образуя окружность с площадью Оккулюм в центре. Пирамида Фотепа стояла на самом южном крае, и в окружающих ее сверкающих водах уже плавало множество страниц древней мудрости, навеки утраченной во имя страха.

Тело Магнуса содрогалось от потрескивавших разрядов эфирной энергии, рвавшейся наружу, навстречу врагам. Он сдерживал ее изо всех сил. Огонь Великого Океана, как самая желанная страсть, искушал его из-за тонкой пелены, разделявшей два мира.

Больше всего на свете Магнусу хотелось спуститься на улицы Тизки и броситься в бой против захватчиков, продемонстрировать им всю мощь своего

гнева. От одной этой мысли с кончиков пальцев слетали искры. Он сжал кулаки и обратился к своему внутреннему миру.

Он слышал взывающих к нему сыновей, умоляющих выйти на поле боя, но игнорировал их и старался вытеснить голоса из головы.

Это было самым трудным, что ему когда-либо приходилось делать.

Один голос грозил опрокинуть его решимость — голос его любимого сына.

«Помоги нам», — молил он.

— Я не могу, Азек, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Я не долженэтого делать.

Улицы вокруг порта были полны дыма, поглощавшего кислород и дневной свет. Грохот взрывов разносился по городу топотом пьяных богов, и треск болтерной стрельбы смешивался с пронзительными криками и воем, составляя поистине адский хор. Фаэль Торон присел позади упавшей статуи, чтобы перезарядить болтер, и в этот момент из пробоя в стене фонтанного дома вырвалась грозная струя пламени. Вместе с сотней воинов своего братства он удерживал участок периметра, протянувшийся на две сотни метров в каждую сторону. Трижды противник пытался сломить их оборону, и трижды болтеры и клинки Седьмого братства заставляли захватчиков отступать.

Воины Фаэля Торона знали эту часть Тизки как никто другой, а предвидение Корвидов позволяло им организовывать оборону с наивысшей точностью. Атенейцы тоже снабжали их информацией, и благодаря этому ни одно наступление противников не стало для них неожиданностью.

На улице уже лежало немало трупов — оборона давалась высокой ценой. Девственный мрамор стен был забрызган кровью, и по трещинам в мостовой текли ручьи жизненной жидкости. Фаэль Торон истратил уже двенадцать обойм, и продолжать стрельбу позволяло только регулярное снабжение боеприпасами, обеспеченное отрядом Гвардии Шпилей.

Внезапно его внутренности скрутило болезненной судорогой, и спазмы распространились по рукам и ногам. Фаэль Торон невольно охнул, сплюнул едкую желчь и тряхнул головой, пытаясь восстановить помутившееся зрение. В рядах его воинов один за другим прогремели взрывы, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от пятен перед глазами.

— Смотри за правым флангом! — крикнул Фаэль Торон.

Шквал артиллерийских снарядов разорвал в клочья тела трех его Астартес. По характерному уханью он определил, что это не противопехотное оружие. Воины в темно-красной броне устремились в пролом, таща за собой тяжелое орудие. Фаэль Торон рискнул выглянуть из-за статуи золотого льва.

Весь район от порта до самой Тиморской библиотеки стал совершенно неузнаваем. Украшенные колоннадами проспекты и изящные павильоны превратились в сплошные руины и горы разбитого камня. В солоноватом морском воздухе преобладал химический запах, доносившийся из горящего порта, дым от взрывов и бесконечных костров из книг.

Космические Волки и воины в золотых бронекостюмах осторожно пробрались сквозь завалы здания, еще совсем недавно бывшего галереей скульптуры периода, предшествующего Древней Ночи, где преобладали произведения чуждых творцов. Теперь все экспонаты стали мусором под ногами захватчиков, и Фаэль Торон снова ощутил, как под кожей пульсирует энергия эфира, возбуждаемая яростью Дтоаа. Чтобы справиться с эмоциями, он сделал глубокий вдох. Исчисления уже не помогали, и желание Хранителя ударить по противникам грозило разрушить все его стратегические расчеты.