Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно
Шрифт:
– Мы с дедушкой раньше часто устраивали соревнования по скоростному поеданию еды, так что теперь я могу испортить самое изысканное застолье.
Зачем мне вводить его в заблуждение? Мы были просто друзьями. Мне не нужно было производить впечатление на него, а ему – на меня.
– А теперь вы этого больше не делаете?
Я покачала головой:
– Он умер. Год назад. Наверно, мне стоило бы оставить это в прошлом, но, если честно, я все еще скучаю по нему.
– С близкими нам людьми всегда так. Мы никогда полностью не забываем их, и это хорошо. Они не умирают по-настоящему, пока
– Опять цитируешь философа?
Седрик покачал головой:
– К этой мудрости я пришел сам.
– Но ощущение утраты – это нечто иное, чем забвение, – возразила я.
– Это правда. Но разве ты предпочла бы забыть человека, которого любила, чтобы только потом не скучать по нему?
На мгновение я задумалась над его вопросом.
– Я никогда не думала об этом в таком ключе, – призналась я. – Нет, я не хочу забывать своего дедушку. Воспоминания, связанные с ним, слишком ценны для меня. Он научил меня плавать и нырять.
– Хотя на самом деле делать это у острова запрещено.
– Именно поэтому это воспоминание, которое я никогда не забуду.
Воспоминания питают наши души – так звучала одна из мудростей Круга. Именно поэтому Просветленные колдуньи фанатично придерживались традиции ведения Книг Душ. Будь у меня своя Книга, я сейчас могла бы проверить, когда мы с Седриком встречались прежде. Идея показалась мне заманчивой. Мы встали в очередь из ожидающих туристов и заняли в поезде два последних места. Поезд немного провез нас по городу, а потом направился через остров. На самом деле, ничего примечательного, потому что смотреть на острове было особо не на что. Маршрут, ведущий непосредственно вдоль побережья, был бы намного приятнее. И все же мне доставляло удовольствие сидеть рядом с Седриком и время от времени что-то ему объяснять. До конечной станции мы добрались слишком быстро. Он оказался у выхода первым и подал мне руку, чтобы помочь выйти и мне.
– Мы с тобой пойдем куда-нибудь еще?
– Да, конечно. Погода хорошая, и если нам повезет, то посмотрим французское побережье.
– Что ж, бросим вызов нашей удаче.
В свитере, джинсах и кроссовках он выглядел гораздо более расслабленным, чем в прошлый раз, когда его окутывала атмосфера замка.
Может быть, мне стоит просто пойти с ним на пляж. Его кожа отчаянно нуждалась в солнце. Однако такая изысканная бледность делала Седрика особенно аристократичным. Независимо от того, носил ли он кроссовки или сапоги, все в нем излучало элегантность, не подвластную времени, и он, казалось, был более чем уверен в том, какое место занимает в этом мире. Зачем он, собственно, на самом деле явился в церковь?
– Могу я тебя кое о чем спросить? – окинул меня Седрик изучающим взглядом.
– Разве я могу помешать тебе?
– Нет. Не думаю.
– Тогда спрашивай. Но я оставляю за собой право решать, отвечать тебе или нет.
– Тебе восемнадцать, и ты окончила школу. Почему ты работаешь в магазине своей бабушки? Почему ты все еще на острове?
Отчего он не спросит меня напрямую, почему я не охочусь на охотников и Душелишенных? Он же на самом деле хотел узнать именно это.
– Это хорошая работа, а бабушке нужна была помощь. Я люблю читать и знаю магазин как свои
– А как же твое предназначение? – Мне показалось или он произнес эти слова с рычанием в голосе? Я так и знала.
– Какое предназначение? – елейным голосом спросила я.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Селина Монтегю уже поручила тебе какую-то задачу?
– Интересно, а почему это мы постоянно говорим обо мне? А как же ты? Почему ты, твой брат и Клэр, и эти два Странника оказались здесь? Мне кажется, этот вопрос гораздо интереснее.
– Нам нужно привести здесь кое-что в порядок, и это требует моего присутствия, – едва слышно ответил он.
Что он возомнил о себе, он что, был сотрудником МИ-5? [18]
– Твоя гостья уже прибыла? – Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Вообще-то меня это и в самом деле не касалось.
– Гостья? – Он, казалось, был сбит с толку. – Какая гостья?
– Женщина, написавшая письмо, которого ты ждал. – Любовное письмо.
– Ах, это, – сказал он как бы вскользь. – Нет, она приедет только через несколько дней. Она не смогла сделать этого раньше. Когда ты будешь инициирована?
18
МИ-5 – официально Служба безопасности – государственное ведомство британской контрразведки.
На этот вопрос я предпочла не отвечать, чувствуя, что мой ответ вряд ли придется ему по душе.
– Она твоя подруга? – спросила я так невинно, как только могла. Можно ли было вести себя еще более глупо? Мы задавали друг другу кучу вопросов, не ответив толком ни на один из них.
– Да, так и есть, – ответил он. – Но не в том смысле, как ты могла подумать. Она… скажем так, добрый друг семьи.
– И она посылает всем своим добрым друзьям письма, пахнущие духами, и рисует знаки бесконечности на обратной стороне конвертов? – Едва этот вопрос вырвался из моих уст, как мне больше всего на свете захотелось запихнуть его обратно.
Он остановился и повернулся ко мне:
– А ты нюхаешь все письма, которые получаешь? Не сердись, но мне это кажется немного странным.
Мои щеки вспыхнули румянцем.
– Просто случайно заметила, – защищаясь, произнесла я.
Он наклонил голову и посмотрел на меня тем чересчур внимательным взглядом, который мне уже давно был знаком.
– Почему ты сама принесла мне письмо? Разве я не упоминал, что мы живем очень уединенно?
Ну. Почему? Я снова пошла вперед, ускоряя шаги, но его длинные ноги с легкостью догнали меня.
– Такая уж у нее манера писать письма, – объяснил он через некоторое время. – Это ничего не значит. Тебе не следовало приносить письмо. Я заехал бы еще раз.
На этот раз остановилась я.
– Извини, что навязалась.
Он разочарованно потер шею.
– Ты не навязывалась. Я был рад тебя видеть.
Ну конечно, а я умею летать.
Моя недоверчивость не ускользнула от него.
– Ее зовут Арвин Сильвер, и она девушка Ноя. Во всяком случае, когда-то она была ею. Давно.