Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Их нельзя убивать, – повторил чародей, скрипнув зубами.
– А кто об убийстве говорит? Так, попортим шкурку малость.
Я вскинул лук, прицелился и выстрелил. Стрела со звоном железа о железо выбила из ручонок одного из гоблинов пилу. А после этого я поднял руку с жетоном и громко свистнул.
– Всем стоять! Охотники!
В лесочке повисла полнейшая тишина, а берегиня и зеленокожие обернулись и замерли. На лице девушки медленно проступила улыбка. А глаза, на которых навернулись слёзы, просияли. Из кучки гоблинов же вышел один, одетый почище
– Хантур, охотаник, – произнёс он по слогам, блеющим, как у барана голосом, даже жёлтые глаза его были как у барана – с лежащим на боку овальным зрачком, – лорд-хозаин сказал, не боятса. Это землиа оф лорд. И мы делат, щто лорд сказал.
– Да мне плевать, что вы делаете! Вы человека убили!
– Это не тролли, – прошептал мне на ухо подошедший Дмитрий.
– Не мешай, – едва слышно ответил ему, а потом закричал: – И вы примете за это кару!
Гоблины загоношились и начали шумно что-то обсуждать, тыча пальцем то друг в друга, то в мою сторону. Предводитель совсем разошёлся, хватая за грудки своих помощников и раздавая тычки. Я наблюдал за всем этим с откровенным любопытством, пока, наконец, старший гоблин не заблеял на всю поляну.
– Шар ап!
Зелёные смолкли, а вождь достал из складок лохмотьев потресканный смартфон и несколько раз в него ткнул, приложив у длинному уху.
– Хозяин, хантур хиэ, он говорит, мы убили хуман. Еес. Да.
Гоблин широко улыбнулся, показав острые зубы, и убрал смартфон.
– Это не мы убить. Мы не знать, кто убить, – проблеял вождь и достал тонкую потёртую плашку, – у меня виза есть. Ю кэн нот меня бить.
– У тебя – да, а у твоих работников? Я не уйду, пока не узнаю, кто убил человека.
Я убрал лук, достал меч и медленно пошёл вперёд, срубая им верхушки трав и листья папоротника. Гоблин оглянулся и снова противно залепетал.
– Это не мы.
– Тогда я хочу сам поговорить с хозяином. Дай смартфон мне.
– Нет, нет, не дам! – вдруг завизжал зеленокожий, сжав пальцами вещицу.
– Дай! – протянул я руку и совсем приблизился. И непонятно, что его так напугало. Неужели настолько боялся повелителя? – А то я берегиню спрошу, кто убил. Она не могла не видеть.
– Дрю-ю-ю! Кам хиэр! Дрю-ю-ю! – завопил на всю поляну вожак, а гоблины начали доставать из-под лохмотьев оружие – короткие кривые сабли, плохенькие луки и небольшие топорики.
Для меня всё это детские игрушки, но слишком много их было. Даже игрушками можно насмерть зацарапать.
– Дрю-ю-ю-ю! – истошно вопил вождь, а через некоторое время раздались скрежет и грохот.
Одна из куч железа начала рассыпаться. Из-под ржавого остова большой машины показались сперва длинные темно-зелёные руки, а потом большая голова со скошенным лбом и маленькими свинячьими глазками.
– А вот это уже тролль, – услышал я голос Дмитрия позади себя.
– Значит, этого, с визой, оставляем в живых, остальных убиваем, – произнёс я, разглядывая огромную тушу.
Чудище было тяжелее матерого
– Это твой план? – изменившись в лице, спросил Дмитрий.
Он кусал губы и глядел на тролля странным взглядом. Словно ещё не решил, отступить или биться. А зелёный великан откинул остов машины в сторону и пошёл к нам, волоча дубину по земле.
– Про план ничего не ведаю, но таков мой замысел.
– Псих, – буркнул чародей, быстро глянув вверх.
К этому моменту над головами появилась жужжалка, которую Василий называл «ковротоптом», как-то так. А это значит, что за нами сейчас наблюдает весь мир. Опозориться никак не можно.
– Это как степняков бить. Я их много бил. Сперва мелочь, а потом тролля. Тролль неповоротливый.
В этот миг гоблины все скопом завизжали и начали стрелять из луков. Я приготовился принять на себя болезненные уколы мелких стрелок, но те зависли в воздухе в трёх шагах от нас, словно воткнулись в нечто незримое.
– Вот зараза! – выругался Дмитрий, вытянув перед собой руку, вокруг которой пылал холодный голубой пламень.
Он тряхнул ладонью, и стрелы упали на траву к превеликому недовольству зелёной орды.
– Несмеяна, бей по глазам тролля! – выкрикнул я, а сам бросился к гоблинам.
Те завизжали и кинулись в разные стороны как стадо баранов – блея, спотыкаясь и прячась друг за друга. Но я и не хотел их рубить, лишь вспугнуть. А потом направился к великану. Тот проделал уже половину пути от своей железной берлоги до нас.
Со стороны холма раздались выстрелы. Несмеяна попыталась выбить троллю глаза, но тот лишь прикрыл лицо рукой, дёргаясь при каждом попадании пуль в толстую морщинистую шкуру. Это он зря. Я оценил ситуацию, сменил меч на лук и выстрелил на разрыв. Стрела попала точнёхонько туда, куда хотел. А именно в болтающуюся между ног тролля елду. По ней было сложно промахнуться, так как она была толщиной с мою голень.
Тролль неистово заревел, но вместо того, чтоб отступить, бросился вперёд, размахивая дубиной и свободной рукой. По его коленям и внутренней стороне бедра потекла чёрная кровь, пузырясь серой пеной от серебра, а стрела цеплялась за ногу, и это, голову даю на отсечение, было очень больно. Вдобавок колдун ударил по чудищу яркой молнией, от которой шкура на левом плече задымилась и лопнула, как кожа поросёнка на вертеле.
Ничего не соображающий от ярости великан подбежал к опешившему Дмитрию и опустил дубину на то место, где стоял чародей. Вспыхнуло. Колдуна охватило белесое марево, быстро сложившееся в огромный пузырь, который бил нестерпимо ревущий тролль.
Сзади стреляла ужалка, каждый раз отшатываясь от отдачи вырывающегося грома. Я уже прочитал о таком явлении, и только диву давался, как девушка ещё плечо не отбила. Но змеиный народ живучий, даже мелкую гадюку палкой не сразу перешибёшь. Тролль не обращал внимания на пули, а всё бил и бил, хотя уже лишился одного глаза.