Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

Казанков Александр Петрович

Сходным образом представители народа мурси в Эфиопии обеспечивали своих сервильных клиентов из числа квегу, бывших охотников-собирателей, некоторым количеством скота, чтобы те могли правильно жениться, причем таким образом эту ситуацию толковали сами квегу. Мурси удалось привить квегу «правильные» представления о женитьбе, причем без исторического насилия здесь явно не обошлось. Один из квегу, объясняя, почему он должен иметь патрона из числа мурси, говорит, что в противном случае в то время, когда он будет обрабатывать свой участок земли на берегу реки, могут прийти «чужие» мурси и повесить его на дереве. Иными словами – без защиты патрона из числа мурси любой квегу беззащитен перед теми же мурси. В ситуации независимого существования у восточноафриканских охотников-собирателей (хадза, например), так же как у матрилинейных

африканских земледельцев, условием получения жены является не выкуп скотом, а отработка за нее (охотой или земледельческим трудом соответственно). У матрилинейных нубийцев и кордофанцев, как мы увидим ниже, сама свадьба не представляла собой (до начала исламизации) значительного общественного события, связанного с какими-либо особыми ритуалами. Так же обстояли дела со свадебной обрядностью у андаманских аборигенов, например. Только у патрилинейных скотоводов это событие стало неразрывно связано с «покупкой» жены с помощью калыма и заняло одно из центральных мест в социально-обрядной жизни. Но вернемся к южноафриканским тонга.

Тонга считают связи ребенка с матерью и ее родственниками фундаментальными, а связи с отцом и его родственниками – формирующимися «только из-за скота» («only on account of the oxen»). «Собственно говоря, как выразился в характерной образной манере один из тонга по имени Манкехулу: «Что касается жертвоприношений (тимхамба), то их по большей части проводят родственники матери. Они настоящий ствол. Мой отец – ствол благодаря скоту, а моя мать – настоящий ствол; она – бог, она растит меня. Если она умрет, когда я еще младенец, я тоже не выживу» (Junod 1912: 294).

У тонга отцы не получали автоматически прав на собственное потомство. Напротив, мужчины тонга полагали, что они получают соответствующие права в результате значительных плат скотом родственникам своих жен. В любом случае, когда выкуп «лобола» был не заплачен, ребенок носил имя линиджа своей матери и продолжал жить в деревне ее брата. Я считаю это определенно признаком былой матрилинейности.

Матрилинейные принципы явственно проступали у тонга и в связи с наследованием имущества умершего мужчины. Сыновья его сестры имели приоритетное право взять себе те предметы, которые они хотели: копья, рабочие орудия и т. д. Но если за женщину был выплачен лобола – такое приоритетное право имели уже сыновья усопшего. Согласно формулировке самих тонга, первоначальными наследниками были именно сыновья сестры.

Дж. П. Мердок заключает, что все племена центральных банту были когда-то матрилинейными. Некоторые из них до сих пор являются таковыми; это именно те племена, у которых мало скота (из-за мухи цеце. – А. К.). По его мнению, переход к патрилинейности у части племен центральных банту осуществился сравнительно недавно и является прямым результатом интродукции скота. Ему вторит Харольд Шнайдер:

«В Африке наиболее последовательно патрилинейными являются те общества, у которых скот, особенно крупный рогатый скот, является важным видом собственности, – там, где его количество равняется одной корове на человека или превышает эту цифру. Там, где нет этого вида собственности, использующегося в качестве компенсации, мы находим матрилинейно-матрилокальные системы» (Scneider 1979:16).

Здесь необходимо уточнение. Данное утверждение, безусловно, справедливо для народов банту и некоторых других групп скотоводов Африки, но не для всех. Южные туареги, удалан в Буркина-Фасо например, имеют скот, но их социальные системы не патрилинейны, а билатеральны, а брачное поселение у них – матрилокально.

Дэвид Аберле образно выразил корреляцию, отмеченную Мердоком и Шнайдером для ряда африканских обществ, так: «корова – главный враг матрилинейности в Африке» (Aberle 1961: 680). В тех африканских обществах, где патриархальные социальные институты уже исказили первоначальную матрилинейную матрицу, даже наличие матрилинейности не обеспечивает сравнительно равноправные статусы мужчин и женщин (Lindstr"om 2014). Совсем по-другому обстоит дело, например, у матрилинейных мосуо, которые живут в Китае (Jia-Jia Wu, Qiao-Qiao He, Ling-Ling Deng 2013).

Что смог противопоставить «фактору коровы» в своем «контрастирующем» объяснении А. Рэдклифф-Браун? Универсальный социологический принцип эквивалентности и единства сиблингов. В своем эссе о брате матери он ни разу не употребил слова «матрилинейность» – очевидно намеренно, игнорируя свои собственные рассуждения на данную тему в предыдущих публикациях. Что же касается упомянутого универсального социологического

принципа, то все тот же Мердок выразил свое мнение о нем так: «Во-первых, данные постулируемые принципы – не более чем вербализации, претендующие на роль причинных связей. Во-вторых, такие концепции, как «эквивалентность братьев» и «необходимость социальной интеграции», не содержат никаких утверждений о связях между феноменами в меняющихся условиях и, таким образом, лежат в области, диаметрально противоположной научному объяснению. В третьих, будучи унитарными по своей природе, они не предлагают никакой основы для интерпретации культурных различий – они должны действовать всегда и везде одинаково» (Murdock 1959: 378).

Суть объяснения авункулата А. Рэдклиффом-Брауном сводится к тому, что он (авункулат) отражает принцип солидарности сиблингов и не имеет отношения к матрилинейному счету родства. Почему же тогда этот принцип действует в матрилинейных обществах и очевидно нарушается в патрилинейных обществах? Можно ли объяснить этот факт, намеренно не используя в полемических статьях терминов «матрилинейность», «патрилинейность», «матрилокальность» и т. п.? Конечно же, нет.

2. От этнографии к археологии, от археологии к этнографии

Насколько широко распространены были в прошлом (скажем, две-три тысячи лет назад) матрилинейные социальные модели? Существовала ли матрилинейность еще в палеолите?

Из этнографии мы знаем, что для охотников-собирателей гораздо более характерен, логичен и функционален билатеральный тип организации родственных отношений, нежели структурирование социальных групп на основе унилинейного десцента. Но и второй вариант зафиксирован в этнографии в изрядном количестве у охотников-собирателей. В своих прежних работах мне уже приходилось приводить материалы, показывающие, что, по крайней мере, те общества охотников-собирателей, которые являются матрилинейными, развили матрилинейность под прямым или косвенным воздействием земледельцев (см., например, Казанков 2007).

Билатеральный (как у бушменов или, например, шошонов тосави) тип социальной организации был, по-видимому, широчайшим образом распространен в лесостепных зонах Евразии начиная, по крайней мере, с конца верхнего палеолита. Рассмотрим данные по археологии Сиро-Палестинского региона указанного временного периода, поскольку именно в этом районе впоследствии возникло, впервые на планете Земля, земледелие фермерского типа.

Часть Сиро-Палестинского региона сейчас представляет собой полуаридную зону. Это пустыни Негев, Синай и Сирийская степь. В конце верхнего палеолита (по крайней мере начиная с периода климатической амелиорации (с 15-го тыс. до наст. вр.) эти полуаридные районы были населены бродячими охотниками-собирателями, аналогичными по хозяйственно-культурному типу бушменам. Так же как и у бушменов, у них были лук и стрелы (но стрелы не отравленные), и они передвигались по довольно обширным кормовым территориям группами (предположительно билатеральными) по 25–50 человек на территориях в 500–2000 кв. км. Уровень осадков в указанных регионах был ниже, чем в северо-западной Калахари (250 мм в год против 400 мм в среднем у бушменов). Величины испарения были примерно те же, а поверхностный слой – более каменистый по сравнению с Калахари. Фауна в видовом отношении была в рассматриваемых районах Сиро-Палестины беднее, чем в северо-западной Калахари (Каукаувельде), значительные транзитные конгрегации крупных копытных (таких, например, как гну или куду) отсутствовали, стадам газелей Гранта и Томсона соответствовали стада сирийских газелей (Gazella subgutturosa). Аридные районы Сиро-Палестинского региона характеризовались значительными годовыми и декадными флуктуациями осадков (Bar-Yosef, 1998: 159-161; Bar-Yosef 2011).

Ирано-туранские кустарниковые и степные флористические ассоциации и Сахаро-Аравийские пустынные ассоциации занимали площади с годовыми осадками менее 400 мм (цифры около 400 мм характеризовали Сирийскую степь, но не пустыни Синай и Негев). Подземные клубне- и корнеплоды были менее обильны, чем, скажем, в северо-западной Калахари. Мозаичные ассоциации с вкраплениями дубово-фисташковой саванны заканчивались на границе Сирийской степи (Zohary, 1973).

В настоящее время влага приносится в Сиро-Палестинский район двумя воздушными системами: первая формируется над водной поверхностью северного Средиземноморья и достигает северного Леванта, вторая формируется в Европе и достигает Леванта, пустынь Негев и Синай. Химические исследования донных отложений палеоозер в долине реки Иордан показывают, что в конце плейстоцена/начале голоцена схема увлажнения была та же, что и в настоящее время (Goodfriend, 1990).