Тюдоры. «Золотой век»
Шрифт:
С этой эскадрой Хокинс добрался до побережья Гвинеи и умудрился добыть больше тысячи невольников. Конечно, у него не было достаточно людей для экспедиции в глубь Африки, так что он ограничился налетом на прибрежные деревни, но главную долю его добычи ему принесло чистое пиратство. Португальцы и сами занимались работорговлей, и их возможности захвата невольников были пошире, чем у Джона Хокинса, – так что он, не вникая в тонкости международного права, попросту захватил несколько португальских кораблей, уже нагруженных рабами, и присоединил их к своей флотилии. После этого он пересек Атлантику и сбыл свой товар на острове Эспаньола. Местная испанская администрация, конечно же, знала о запрете на торговлю с англичанами – но если некие люди предлагают
В Англию Джон Хокинс вернулся богатым человеком.
V
Вторая экспедиция Хокинса отправилась в путь в октябре 1564 года и вернулась в Англию через 11 месяцев, в сентябре 1565-го. Все обошлось вполне успешно – пайщики получили, по разным оценкам, от 30 до 60 % прибыли, и среди пайщиков были уже не только купцы, но и важные лица с хорошими связями при дворе. Во всяком случае, королева Елизавета предоставила в распоряжение Джона Хокинса настоящий крупный корабль водоизмещением в 700 тонн. Корабль носил странноватое на теперешний взгляд имя – «Иисус из Любека» – он был стар, невыносимо скрипел при каждом повороте снастей, был неуклюж и неповоротлив, тек, как решето, – но в глазах капитана Хокинса все эти недостатки искупались тем, что «Иисус из Любека» имел большую грузоподъемность и был оснащен хорошей артиллерией. Вот это последнее обстоятельство ему очень пригодилось. Губернаторы испанских колоний получили строжайший приказ из Мадрида о запрещении всякой торговли с иностранцами, виновных же в нарушениях приказа примерно наказали. Так что когда Хокинс со своим живым товаром добрался до испанских портов, власти запретили ему разгрузку и распродажу груза.
Он не затруднился в поисках ответа и предложил местным властям свободный выбор между двумя возможностями – либо они ему разрешают мирную торговлю, либо он применит пушки и сожжет и порт, и город. И поскольку им влетит от центральной власти в любом случае, то не лучше ли выбрать вариант номер один? Ведь все-таки лучше отвечать за нарушение административных распоряжений, чем за потерю колонии?
Довод этот показался местному губернатору исчерпывающе убедительным – и «… мирная торговля с испанцами…» под дулами наведенных на город английских пушек прошла в полном покое и порядке.
В общем, в августе 1567 года Джон Хокинс отправлялся в свою третью эскпедицию, уже вооруженный и артиллерией, и богатым опытом. В этот раз с ним было около 500 человек на шести кораблях.
Флагманом шел «Иисус из Любека».
И как-то с самого начала дела пошли неудачно. В устье реки Сенегал была организована облава на негров, но в этот раз англичан встретили отравленными стрелами. Восемь человек в итоге умерли от отравления, сам Джон Хокинс был ранен и едва не умер, но как-то все-таки выкарабкался.
Уже и 1568 год наступил, а добычи все не было, и дело явно шло к банкротству, когда вдруг привалила удача. Политика – она и в Африке политика, и один из местных вождей предложил некий взаимовыгодный союз: если англичане помогут ему разделаться с его врагом, засевшим в укрепленном городе, он отдаст всех пленных своим «… располагающим громами…» союзникам.
Все прошло как по маслу – как потом написал Джон Хокинс в своем отчете акционерам, он «… согласился помочь королю Сьерра-Леоне…», одержал полную победу и получил несколько сотен невольников. Добыча могла бы быть и побольше, но местный царек надул своих партнеров по коалиции и большую часть захваченной живой добычи удержал за собой – а разбираться с ним уже было некогда.
В начале февраля 1568 года экспедиция двинулась наконец в долгий путь через Атлантику.
VI
Англичан
На счастье, людям Джона Хокинса подвернулся раб губернатора, который в обмен на обещание увезти его из колонии и отпустить на свободу показал тропинку, по которой можно было выйти к устроенному в глубоком лесу лагерю испанцев. На лагерь было устроено ночное нападение. Люди успели бежать еще глубже в лес, но на месте была найдена вся городская казна и много других ценностей: жемчуг, золотой песок и прочее.
Уже не знаю, из каких соображений, но Джон Хокинс решил провести тонкую грань между пиратским налетом и «… принуждением к торговле…».
Он отправил губернатору письмо:
« Если вы не предоставите нам торговой привилегии, ваши сокровища останутся на моем корабле, а город будет сожжен. Но если вы купите наших негров, мы все это вернем».
В итоге сделка состоялась, и Хокинс сдержал свое слово – захваченная казна действительно была возвращена губернатору. Стороны даже обменялись подарками, как и было принято при завершении взаимовыгодной сделки: губернатору был подарен бархатный плащ, а он отдарился поясом, шитым жемчугом.
В общем, Джон Хокинс чувствовал себя совершенно в своем праве, когда шторм загнал его флотилию в испанский порт Сан-Хуан-де-Улуа, близ Веракруса. Но через пару дней в море показался испанский «серебряный флот» – тринадцать торговых судов, груженных добычей из серебряных рудников в Перу и сопровождаемых двумя военными кораблями. Эскадра шла под командованием важного лица – вице-короля Новой Испании дона Мартина Энрикеса. Дело запахло порохом, но дон Мартин пообещал выпустить англичан из гавани, если они дадут ему войти в порт. Юридически тут не о чем было и говорить – порт был испанским, – но на всякий случай дон Мартин Энрикес добавил, что если англичане попробуют его не впустить, то он войдет в гавань с боем. В итоге обе флотили оказались в одном порту. Английские и испанские корабли стояли там буквально борт о борт, а на берегу тем временем стягивались войска.
Хокинс протествовал, писал лично вице-королю, послал к нему хорошо говорившего по-испански шкипера с «Иисуса из Любека» – ничего не помогало. Тогда Хокинс решил собрать на борт всех своих людей, что были на берегу в портовых кабаках – по указанию губернатора их там усердно потчевали вином.
Узнав о приказе Хокинса о сборе, дон Мартин подал своим командирам давно уж условленный сигнал об атаке. В гавани шириной примерно метров в 700–800 началось сражение между двумя десятками кораблей, стоявших впритирку друг к другу. Хокинс, несомненно, погиб бы вместе со всем своим отрядом, если бы удачный пушечный выстрел с одного из его судов не угодил в пороховой погреб вице-адмиральского корабля испанской эскадры. Взрыв уничтожил и судно, и три сотни человек на нем – а Джон Хокинс, бросив «Иисуса из Любека», перебрался со всеми, кого мог собрать, на маленький «Миньон» и вырвался из порта. Его корабли «Ангел» и «Ласточка» оказались потоплены, остальные захвачены, «Миньон» оказался перегружен людьми, и больше сотни из них пришлось высадить близ гавани Пануко (ныне – Тампико). В общем, когда Джон Хокинс прибыл наконец в Англию, ему пришлось отчитаться там о больших потерях и о больших убытках. Как оказалось, пленных англичан испанцы собирались или повесить как пиратов, или сжечь как еретиков – и немалое их число действительно встретило либо ту, либо иную участь, все зависело от того, кто успевал добраться до них пораньше – светские власти или инквизиция.