Тюремная энциклопедия
Шрифт:
Появились так называемые польские воры – криминальные лидеры, добровольно отошедшие от классических законников. Карающая длань державы, привыкшей воевать, каленым железом выжигала криминальных лидеров. Воровскому братству приходилось уже не карать предателей, а просто выживать. Тем временем ряды польских воров пополнялись развенчанными (бывшими законниками, лишенными сходкой воровского венца), осужденными за предательство Родины и обычными бандитами. Новоиспеченный клан воров оказался менее щепетильным в кадровых вопросах и мог наградить воровским венцом любого, кто имел реальную силу в уголовном мире. Между ворами в законе и польскими ворами началась борьба за власть в зоне и за воровской общак, который хранился не только в лагере, но и на свободе. Законники, предпочитавшие смерть безвластию, были сильнее и зачастую побеждали. Доходило до того, что польские отказывались переступать порог
Раскол в воровских рядах продолжался. Те, кто отошел от законников, но не примкнул к польским, принялись создавать в тюрьмах и лагерях свои кланы. Но они были малочисленны, слабы и власти практически не имели. К ним относились анархисты, ломом подпоясанные, красные шапочки, чугунки и др. Воров в законе они боялись и стычек с ними тщательно избегали.
Законники расправлялись с польскими беспощадно. Последних то и дело находили повешенными или с заточкой в сердце (коронный удар вора в законе). Администрация лагерей была бессильна. Законникам накручивали срок, держали их в карцерах и даже переводили в другие лагеря, но польские тихо вымирали. Были и такие, кто пытался отречься и от польского венца, но двойные предатели умирали еще быстрее. Естественно, случались жертвы и среди законников. Но в основном отказники работали тихой сапой – пытались скомпрометировать вора в законе, подорвать его авторитет, вызвать массовое недовольство его положением в лагере.
Наконец в 1955 году государство сказало «брэк». Враждующие кланы разошлись по отдельным спецлагерям. Начальникам спецлагерей строго запрещалось переводить воров из ИТК в ИТК. Через год МВД СССР образовало экспериментальный лагерь, где содержались лишь воры в законе. То есть собрали всех медведей в одну берлогу. (Такая «берлога» – Соликамская ИТК-6, именуемая в народе «Белый лебедь», – действовала и в 80-х). Это был «ход конем» – воры начали грызть друг дружку. Спецзона даже не пыталась заставить вора работать – вор скорее взял бы заточку, чем кайло или лопату.
Эксперимент заключался в другом. МВД по официальному заказу ЦК КПСС и Совета Министров СССР попыталось перековать рецидивистов, заставить их письменно отречься от закона. Другими словами, добровольно снять с себя воровской венец – «корону». В первый год эксперимента, когда использовались методы и кнута, и пряника, на путь исправления стали лишь единицы. Активисты) решившие досрочно освободиться, начали рассылать воровские письма-»малявы» во все отряды. В малявах просили следовать их примеру и трудиться на благо государства. Посланиям вняли еще несколько воров. Говорят, что активистов убили еще по дороге домой. К концу пятидесятых в СССР от прежнего воровского ордена 30-х осталось лишь три процента. После этого карательная машина успокоилась и торжественно объявила о кончине последнего вора в законе. Исправительно-трудовая система и милиция стали жить по принципу «как бы»: воров в законе как бы не существовало, зэками правили как бы начальники отрядов, воровская элита превратилась в как бы обычную преступную группу. Тем не менее, власть в зоне по-прежнему принадлежала ворам в законе. Сердцем тюремно-лагерного архипелага – Колымой – правил тогда московский законник Ваня Львов, сидевший в лагере у бухты Ванино. Колымские зэки (колымаги) утверждали, что его опасался даже стотысячный ВОХР. Притом Ваня Львов слыл интеллигентом: не пил, не курил и заставлял шестерок доставать для него Достоевского и Чехова. И с тем, и с другим классиком вор готов был поспорить насчет сахалинских традиций, описанных в «Записках из мертвого дома» и в «Острове Сахалин». Спустя несколько лет куратор Колымы Иван Львов был убит наемником.
Короли и пешки
Воров в законе как клан игнорировали до середины 80-х годов. С началом перестройки государственные мужи были просто обязаны придумать новые методы борьбы с криминалом. Для законников началась очередная «ночь длинных ножей». Один из сотрудников центрального аппарата МВД 30 января 1986 гола встретился со старейшиной уголовного клана Василием Бабушкиным по кличке «Бриллиант» в Соликамской ИТК-6 («Белом лебеде»). Семидесятилетний вор-рецидивист слыл легендарной личностью и стоял у истоков создания воровского братства. Большую часть своей жизни – свыше 40 лет – Бриллиант скитался по пересылкам, тюрьмам и лагерям. Он был из той небольшой когорты воров в законе, которые не отреклись от звания и клана. Говорят, что в 1954 году по приказу сходки Бабушкин собственноручно отправил на тот свет троих завязавших законников. За всю жизнь он ни дня не проработал на государство и до войны курировал несколько зон на Урале
Во время встречи, которая длилась несколько минут и о которой спустя семь лет писали газеты. Василий Бабушкин сказал:
«Не списывайте все преступления на воров и не делайте из них козлов отпущения. Мы несем свои крест чистоты воровской жизни. Она чище, чем вся ваша государственная конюшня. Сегодня вы нас в петлю толкаете, а завтра, когда мы уйдем, удавка затянется на вашей шее. Я не случайно парюсь в одиночке. Сижу без грева. А все потому, что хотел собрать общий сход. Братва должна понять, что нам грозит разложение, нас хотят натравить друг на друга. Откуда этот ветер дует? Похоже, с Запала. Видно, опасаются нашей идейной сплоченности и хотели бы нас разобщить. Сиволапые (антисоветчики – авт.) топтали зоны, потом двинули за кордон. А там сообщили, что значит в России сила нашего братства. Вот вспомнилось! Я встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда втянуть братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у нас нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция пришлась не по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир, как и Россия, словно кость в горле».
Сегодняшнее количество воров в законе, скажем, в России, назвать сложно. Воровской клан умеет беречь свои тайны, и данные о них получают лишь оперативным путем с помощью агентуры и технических средств. Особо богат на законников Кавказ, где высший воровской титул можно приобрести за деньги. В тамошних ИТУ воров в законе больше, чем гае бы то ни было. Выходцев с Кавказа прозвали лаврушниками и апельсинами (вероятно, намекая на скороспелость).
До 80-х годов элита уголовной преступности, как таковая, не изучалась. Лишь с приходом к власти Юрия Андропова, корифея разведки и контрразведки, МВД и КГБ стали создавать зачатки агентурной сети в местах лишения свободы. Многие секретные агенты себя не зарекомендовали: уж слишком работа пыльная. Сексоты (секретные сотрудники) то и дело «падали с нар», «натыкались на штырь», «давились языком» и просто исчезали, так и не успев подготовить первый отчет.
Специалисты из МВД России предполагают, что лишь Москва имеет более 100 воров в законе. По России и странам СНГ их может быть свыше тысячи. Оперативная картотека ФСБ содержит информацию о 300–400 законниках: фамилии, клички, биографии, криминальный рейтинг, нынешнее место обитания.
Сложно назвать число законников еще и потому, что изменились значение понятия «вор в законе» и сам закон. Воры в загоне
Идею создания исправительно-трудовых лагерей нового типа предложил Сталину в 1927 году Нафталий Френкель, турецкий еврей. Советский Союз уже имел лагерную систему, призванную «исправлять через труд», но она была несовершенна. Советский зэк рассматривался прежде всего как преступник, а не как дешевая рабсила.
Нафталий Френкель родился в Константинополе. После окончания коммерческого института он открыл в Донецкой губернии предприятие по торговле лесом. Фирма находилась в Мариуполе.
Коммерческие начинания Френкеля имели головокружительный успех. Спустя несколько лет, он заработал первый миллион, на который были куплены пароходы. В Мариуполе Нафталий Аронович издавал собственную газету «Копейка» и продавал ее по предельно низкой цене. Издательское дело прибыли не сулило. Газета издавалась с единственной целью: обгадить конкурентов. На родину в Константинополь Френкель вернулся с началом Февральской революции. Вместе с Френкелем в Турцию перекочевал и весь его капитал.
О предприимчивом лесоторговце ГПУ вспомнило в середине 20-х годов и уже не забывало до самой его кончины. Через своих турецких агентов Главполитуправление предложило сотрудничество. А именно: организовать в СССР под именем Нафталия Френкеля биржу по скупке драгметаллов и художественных ценностей. Эмигрант согласился и вернулся в Россию. Пока биржа имела успех, он пребывал на свободе и был неуязвим. Когда биржевые сделки начали затухать. Френкеля арестовали и отправили на Лубянку. По всей видимости, там и родился план по возведению новых лагеоей и реконструкции старых. Чтобы избежать Соловков. Нафталий Аронович решил доказать свою нужность и незаменимость для молодого советского государства. Ему удалось, используя старые связи в ГПУ, передать письмо со своими расчетами верхним чинам политуправления.