Тюрки и мир. Сокровенная история
Шрифт:
Чем тут возразишь?.. Слово, как говорят на Востоке, всегда было тенью дела. Даже плуги, найденные при раскопках на Алтае, и история Индии, Пакистана, Бангладеша соединяют воедино разрозненные сведения об «индийских» тюрках.
На севере Индии железо попадается при раскопках слоев «культуры серой расписной керамики», относящейся к XII–XI векам до новой эры. Их связывают с приходом племен «степного круга» (ариев). Но эти находки очень редки. На юге распространение железа ученые также объясняют только внешними воздействиями, указывая на особый характер погребений той поры и захоронения лошадей, а также на находки предметов, связанных с коневодством.
И
Судя по обнаруженным древним останкам, алтайские кони были прекрасными верховыми жеребцами. Ростом в 150 см и более, они «по своим качествам если не оставляли далеко позади всех лошадей древнего мира, известных нам по раскопкам, то не уступали лучшим из них», так писал в 1953 году видный ученый, профессор С. И. Руденко о своих находках на Алтае. Те жеребцы породой были ближе к ахалтекинским «туркменам» и, конечно, не походили на диких степных лошадей.
Следы многовековой селекции в них более чем заметны. И в Индии, и на Алтае. Что из этого следует, понятно даже ребенку.
Пожалуй, к сказанному можно добавить лишь одно – в тюркском языке более сорока эпитетов, обозначающих масть коня. Одну только масть! Ни в каком другом языке народов мира нет такого обилия «конских» слов… Выходит, коневодство на Алтае и вправду знали не понаслышке. Чему удивляться, если ребенка там сажали на коня, а потом учили ходить.
Исследователи едины во мнении, конница отличала армию только севера, и связана она с саками (ариями), прирожденными коневодами, которые коню вверяли судьбу и в битве, и в мирной жизни. В многоликой Индии почитание коня признавали лишь за ними, за северянами. Другие народы обходились без коней, их заботы лежали вокруг разведения слонов, буйволов, верблюдов.
Заслуживает внимания ритуал жертвоприношения коня, у тюрков он сохранялся тысячелетиями. В древнеиндийской мифологии его назвали «ашвамедха». «Специально отобранного коня отпускали на волю, но за ним неотступно следовал царь (или назначенный полководец) с войском. Властители областей, по территории которых проходил конь, должны были либо подчиниться царю – собственнику коня, либо воевать с ним. Через год коня приводили в столицу и приносили в жертву в присутствии покоренных жителей» – так пишут о том обряде историки. Это не считалось убийством животного. Он выполнил свою миссию. Жертвоприношение сопровождали три ритуальных очага и большой алтарь, ориентированный на восток… Еще в XIX веке на Алтае совершали этот обряд. В Индии его забыли много раньше, при колонизации страны англичанами.
Интересно, что у тюрков бытовала пословица: «Куда ступит копыто коня, там наша земля».
Конь на севере Индостана был все. К нему относились как к члену семьи. А по-другому и нельзя – традиция… По преданию, из носа кобылицы (чисто алтайский сюжет!) появились на свет братья-близнецы Насатья (Ашвины), живущие на небесах. В «Ригведе» им посвящено 54 гимна. Это самые юные боги в божественном пантеоне Индостана, они прогоняют тьму, поэтому утром только их призывали молящиеся, только к ним обращались. Почитание братьев началось и продолжалось в ведийскую эпоху, а потом перешло в индуизм, став частью его ритуала.
Арийское имя Насатья индусы переводят как «рожденный от коня», не зная, что в его основе лежит древнетюркское выражение «анасы ат» (буквально:
Показательно, на Алтае сохранились предания о героях-близнецах, рожденных от кобылицы. Очень интересен в этой связи древний хакасский эпос «Ай-Хуучин», в котором действуют дева-богатырка и ее брат-близнец, ставший ей верным конем. Сюжет настолько схож с ведийским, что вряд ли кто с полной уверенностью скажет, где впервые прозвучало это древнее произведение – на Алтае или в Индии? Тюрки же недолго слыли гостями Индостана. Их дети становились его гражданами, для которых полуостров превращался в родину.
Очень выразительное преобразование, оно было массовым в эпоху Великого переселения народов. Пришельцы становились своими.
По самым грубым подсчетам, выходит, родословная едва ли не каждого пятого индийца или пакистанца начинается с тюркских корней. Хотя на самом деле доля, может быть, намного выше. Это – сотни миллионов человек. Их лица узнаваемы и сегодня, их кровь надежно хранит гены алтайских предков, что может поставить в тупик даже искушенных биологов и генетиков. Однако любая, самая невероятная реальность, как известно, является всего лишь продолжением прошлого, этому учит буддизм.
Конечно, не в каждом лице сразу увидишь то сходство, потому что не каждую свадьбу в Индии играли по тюркскому правилу. Были и смешанные браки. Для укрепления мира тюрки отдавали своих дочерей за местных мужчин, это, кстати, тоже сохранено в легендах о нагах и ариях. Их женщины становились желанными женами правителей и героев… А что тут скажешь? Этой несправедливости требовала жизнь.
На Индостане много веков у власти стояла Солнечная династия – один из двух царских родов. Династию основал Икшваку, он в V веке до новой эры, как сообщает его родословная, пришел со своими людьми с Алтая, где жил в долине реки Аксу. Его дедушку звали Аджа. Сев на царский трон, Икшваку заложил город Айодхья (Аджодаха) – столицу государства Кошала (от древнетюркского выражения «кош ал» – «присоединяй и покоряй»). Город сохранился до сих пор, там есть музей Солнечной династии, а в нем – сведения об Алтае и его людях. Видимо, то единственный в мире музей, посвященный тюркскому миру. Там есть даже список царей, из поколения в поколение составляли его.
Айодхья, как всякий город, переживал взлеты и падения. Его одно время звали столицей Северного Индостана, настолько велико было влияние государства Кошала, которое включало и территорию современного Пакистана. Потом город пришел в упадок, запустение, потом снова начался подъем.
С приходом алтайцев жизнь на Индостане потеряла покой, она бурлила и кипела. Пакистан и Индия поныне выясняют отношения. Столько веков, столько войн. И никаких перспектив. Потому что на той и на другой стороне сражаются тюрки, которые забыли себя и свои обычаи. Они никогда не уступят друг другу. Будут стоять до последнего солдата. Их спор начался из-за Кашмира, из-за его храмов, которые были местом паломничества алтайцев.
Индийским или пакистанским быть священному Кашмиру? Вот вопрос, не дающий покоя. Его умело поставили колонизаторы, которым важно было стравить освободившийся народ, сделать Кашмир очагом вечного напряжения. Не покоя, не мира, а войны.
И никто не сказал индийцам и пакистанцам, что неприлично воевать там, где наши общие предки запрещали даже громко разговаривать…
Река, на которой стоит Айодхья, зовется Сарайя – вот еще один пример тюркской топонимики на Индостане. Название указывает на дворец, который стоял на берегу. И верно, город был столицей, с дворцами, храмами, красивыми домами. Царский дворец дал имя реке.