Тюрки и мир. Сокровенная история
Шрифт:
«Я нашел некого человека, имевшего на руке крестик из чернил, отсюда я поверил, что он – христианин, ибо на все, что я у него спрашивал, он отвечал, как христианин. Поэтому я спросил у него: «Почему вы не имеете креста с изображением Иисуса?» Он ответил: «У нас это не в обычае». «Как вы веруете в Бога?» Он ответил: «Мы веруем только в единого Бога». И я спросил: «Веруете ли вы, что Он дух или нечто телесное?» Он сказал: «Мы веруем, что Он дух». Тогда я спросил: «Веруете ли вы, что Он никогда не принимал человеческой природы?» Он ответил: «Никогда».
Рубрук был внимателен к деталям жизни, многое открывалось ему:
«Я увидел дом, над которым
Очень ценное наблюдение, оно показывает убранство тюркского храма и еще то, что католики были уже далеки от Церкви, которую оформил папа Григорий Великий. За века католическая Европа изменилась неузнаваемо, она утратила корни, те самые корни, к которым заботливо привил ее папа Григорий!.. Церковь теперь считала, что рождением она обязана только самой себе. А так не бывает. Сын не может быть себе отцом.
Рубрук даже не понял, почему тюрки не признают христианства. Монах не знал истинной истории Церкви, не знал традиций Единобожия, которым когда-то следовали и римляне. Не понимал, почему папа Григорий публично назвал себя «епископом не римлян, но лангобардов», то есть не христиан, а кипчаков – хранителей чистой веры.
Люди, встреченные Рубруком, были реликтами веры, они хранили в душах то тепло, с которого началось в IV веке христианство, утвержденное Константином. Ханифами назвали их православные и мусульмане… В духовной культуре Орды таились истоки католичества. Как угольки в пепелище большого костра.
Выходит, посланники папы по воле случая оказались в «машине времени», но были не готовы к той фантастической поездке в прошлое. Не понимая происходящего, Рубрук, как человек честный, искренне удивлялся, как глубоко верующий, не усомнился, он опирался на свое знание, на свою правильность, которой научила его Церковь. В образе Бога он видел только Христа. Видел, не ведая, что при папе Григории Великом образа (лика) Христа не было, был агнец. А лик Умай легат, находясь в храме, принял за Святую Деву. И ошибся, вновь подвела предвзятость. И незнание.
К исходу Средневековья Западная церковь сменила иные обряды, старые медленно забылись, в том был ход Времени: на смену одному шло другое, уделяя внимание не духу, как прежде, а обряду. Не поступку, а смирению. Это стало принципиально новым, сугубо европейским.
И теми новациями расширялась пропасть между вчера и завтра.
Не вина Рубрука, что он не знал чего-то, монах выражал знания о незнакомой вере в понятных терминах христианства, он не мог поступить иначе. Его сознание вылепила Церковь, теологи нарисовали ему прошлое, каким хотели бы видеть, не думая, что получились воздушные замки, хоть и очень красивые. Придет время, и они развеются, такова судьба всех воздушных замков. Даже самых красивых… Будь они с католическим крестом или без него.
Восток, его духовенство, наоборот, отличали знания о Боге. Для него все другие религии оставались разновидностями веры в Бога Единого, ветвями одного древа, поэтому тюрки никогда не уничтожали и не унижали иноверцев. Чужая вера им не была чужой. Это и отличало Орду с ее
Вот почему католики проникли на тюркский Восток, прижились в понятной им среде, они знали местное правило: «кто верит в Бога, тот свой».
В простоте тех слов – философия тюрка, она объясняет многое. И нерешительность Чингисхана, и, если хотите, недоумение академика В. В. Бартольда, встретившего в Средней Азии «несториан», говоривших по-тюркски и не называвших себя христианами, хотя внешне следовавших обрядам христианства. Знаменитого востоковеда удивило, что слово «христианство» чуждо этим людям, оно не встречалось в их письменных памятниках. Бартольд, крупнейший ученый европейской школы, впрочем, как и Рубрук, похоже вообще ничего не знал о вере тюрков! Он, написавший блестящие работы по исламу, даже не осознавал, что тюрки издревле верили в «Того, Который воистину главный на Небе».
Все-таки у них в IV веке христиане учились азам религии!.. А не наоборот.
Европейцы знают правду о себе по книгам, которые сами же и пишут, а ее, правды, там давно нет: книги написаны в угоду Церкви, под ее диктовку… Первыми править правду о вере на Руси начали в годы царствования Ивана Грозного появившиеся здесь иезуиты, что знаменовало собой начало конца династии Рюриковичей.
«Воины Христа ни о чем другом не помышляют, кроме обращения язычников в христианство» – эти слова выражали суть политики ордена иезуитов. Их организация, например, в Индии появилась 6 мая 1542 года, когда сюда прибыл Франциск Ксавье, правая рука Лойолы, руководителя иезуитов. Он имел самые высокие полномочия, все двери были открыты ему. Вся полнота власти была в его руках.
Деятельность Ксавье оказалась чрезвычайно активной, он в этой португальской колонии назначал и выгонял правителей, знать. Ставил духовных лиц. Иезуитов боялся даже губернатор… Собственно, к этому все шло на Московской Руси. Ивану Грозному оставили время подумать и умереть отравленным ртутью.
Сила ордена была огромна, ее не сдерживали границы континентов. До Японии, до Индии и Америки дотянулись иезуиты. Они проникли на мусульманский Восток и многое там натворили. С их помощью ислам стал другим – арабским… Всюду Запад выжигал «тюркский след», всюду кроил прошлое по-своему. Москва не исключение, наоборот, предмет его особого интереса.
С 1801 года штаб-квартира ордена иезуитов, как известно, переселилась в Россию, это их слова: «умом Россию не понять». Поэтому и ушло в небытие прошлое Руси, отравление династии Рюриковичей, которая встала поперек Церкви.
…Забегая чуть вперед, необходимо сказать, придумать историю Московской Руси задача не из легких. Первым взялся за нее в петровские времена В. Н. Татищев, он не был ученым, он управлял заводами на Урале, потом – Астраханской губернией. Словом, выдвиженец Романовых. Его труд «Историю Российскую с самых древнейших времен» курировал лично Я. В. Брюс, человек, о котором известно много и ничего. Такие окружили царей Романовых – западные реформаторы, ставленники папы, иезуиты, выверявшие поступки на годы вперед. Этот сенатор, приближенный Петра I, переводил на русский язык западные книги, ведал делами царской типографии, «прилежал обстоятельную российскую географию и историю сочинять». Идеолог Петровских реформ! Без его согласия русский царь шагу не ступал.