Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
Шрифт:
– Рубеж. Другого здесь и быть не может…
– Тогда и Сергей должен быть здесь, – бледнея, сказала девушка.
– Боюсь, что вы ошиблись.
– Боюсь, что нет…
Она покачнулась, рефлекторно оперлась рукой о стену, чтобы не упасть.
– Он меня обманул…
– Кто, он? – спросил Андрей.
Но она отрешенно и вяло отмахнулась от него. Медленно и неуверенно повернулась к нему спиной, шатко шагнула к лестнице. На улице мороз, а на ней тонкое невзрачное пальтишко, и голова не покрыта.
– Постой! – окликнул ее Сизов. – Хоть чаю на дорогу попей.
– Чаю? – остановившись, спросила она. Обернулась к Андрею, вымученно улыбнулась.
– Тогда лучше кофе.
– Прошу!
Переступив порог, она застыла, словно в раздумье: идти дальше или не идти. С какой-то обреченностью повела рукой и сделала шаг вперед. Как будто ей нечего было терять.
– Да ты не бойся, я не обижу, – заверил ее Андрей.
– Все так говорят…
В прихожей она остановилась, прислушиваясь.
– Ты чего такая пугливая?
– Ты один?
– Уже нет. С тобой нас двое.
– Лучше я пойду…
– А запах чувствуешь? – подзадоривая, улыбнулся ей Сизов. – Омлет с ветчиной. Только что с пылу-жару…
– Омлет? Пахнет вкусно. – Сглатывая слюну, девушка глянула в сторону кухни.
– Там как раз на двоих.
– Ты меня дразнишь.
– Нет, я тебя угощаю.
Он мягко коснулся ее плеча, призывая снять пальто. Она послушалась. Осталась в кофточке нежного персикового цвета, в короткой черной юбке. Нагнулась, чтобы снять ботфорты на тонком высоком каблуке.
Андрей не был большим знатоком женской моды, но мог отличить дорогую обувь от дешевой. И от него не ускользнуло, что ее сапоги стоят гораздо больших денег, чем пальто.
– Это совсем не обязательно, – сказал он, осторожно посматривая на ее спину, заметно сужающуюся книзу.
Красивая у нее спина, талия тонкая…
– Как скажешь, – она разогнулась, тряхнув мокроватыми после снега волосами.
– У тебя фен есть? – уже на кухне спросила девушка.
– Нет. Не пользуюсь. Стрижка у меня, как видишь, короткая.
– А что, в этом доме не водятся женщины? Она с интересом смотрела на Андрея.
– Нет. Жены нет. Сестры нет. Мама живет отдельно.
– Ты не говоришь, ты рапортуешь, – оттаивая, улыбнулась девушка. – Прямо как мой папа… Он у меня тоже военный. Был.
– Что, значит, был?
– Умер. Уволился со службы, загрустил и умер. Ничем никогда не болел. Но сгорел за два года…
– Бывает, – со знанием дела кивнул Андрей.
Он и сам знал несколько случаев, когда вышедшие на пенсию офицеры умирали от тоски по службе. Жить бы да радоваться, ан нет…
– Да, кстати, меня Олеся зовут… Если тебе интересно.
– Интересно. Очень. А я – Андрей.
– И где твой обещанный омлет с ветчиной? – уже совсем раскрепостившись,
Ела она с аппетитом, но медленно, изящно управляясь ножом и вилкой. Андрей посматривал на ее руки – кожа нежная, полупрозрачная, пальцы длинные, наращенные ногти накрашены под цвет губ.
Кофе он приготовил в чайных чашках. Обычный растворимый «Нескафе» залил кипятком, сыпанул на блюдце рафинадных кубиков, вскрыл и поставил на стол банку со сгущенным молоком. На выбор – чем хочешь, тем и подслащай. Нехитрая процедура.
– А ты кофе не варишь? – как бы между прочим спросила Олеся.
– Увы. И кофейных чашек нет. Еще не обзавелся.
– И не обзаведешься. Пока не… – Олеся замолчала, не договорив.
И Сизов не стал настаивать на продолжении.
– Холостяцкая у тебя квартира, – отпив глоток, сказала девушка. – Но уютно.
– Это потому что здесь тепло. А на улице холодно.
– Холодно, – расстроенно кивнула она. – Очень.
– А ты сама откуда?
– Оттуда, – кивнула Олеся в сторону Москвы. Немного подумав, добавила: – А если точней, с Украины. Из Донецка.
– Почти Россия.
– Почти – не считается, – невесело усмехнулась она. – Поэтому в Москве мы все равны. Что украинцы, что таджики – все одно… Только ты не подумай ничего.
– А что я могу думать?
– Ну сложился же стереотип, что если с Украины, значит, проститутка…
– Не знаю.
– Да ладно, не знаешь… Не проститутка я…
– Я тебя ни о чем не спрашиваю.
– Ладно, не спрашиваешь. Взгляд у тебя цепкий, как у мента… Ой, а может, ты из милиции? – спохватившись, Олеся смягчила тон.
– Почти.
– И у тебя «почти»?
– Да, но в моем случае оно считается. В следственном изоляторе я служу, начальник оперативной части.
– Следственный изолятор? – задумалась она. – Это тюрьма, что ли?
– Что ли.
– Упс-с!
– Каждому свое.
– Да я ничего. Тюрьма – это даже интересно.
– Ничего там интересного нет.
– Зачем же ты тогда там служишь?
– Я слышал про службу по призванию, но не слышал про службу по интересам…
– У тебя призвание?
– Не уверен. Но мне нравится.
– Квартира твоя?
– Моя. Бонусы по службе.
– А-а… Не плохие бонусы… Однокомнатная?
– Был бы женат и с ребенком, дали бы двухкомнатную. С двумя детьми – трех…
– Так почему не женишься?
– Да так, – неопределенно пожал плечами Андрей. Рука невольно потянулась к пачке сигарет. – Я закурю, ничего?
– У себя дома, еще и спрашиваешь, – удивленно глянула на собеседника Олеся.
Он ожидал, что она закурит вместе с ним. Но нет, даже взглядом не выдала своего пристрастия к табаку. По всей видимости, за отсутствием такового.