У Билли есть хреновина
Шрифт:
– Мы не уроды, – говорю я ей вслед, – мы-то с Биллом как раз очень даже ничего, когда не такие опухшие.
– Она имела в виду, что вы моральные уроды, – объясняет лейтенант. – Слушайте, мистер Кузнетсофф, давайте-ка возьмем кофе и пойдем немного прогуляемся. Надо обсудить детали. А напарник ваш пусть тут пока… Отдохнет.
Лейтенант все приглядывается к Биллу, надеясь увидеть, как опухает угольно-черная морда. Да не на того напал.
– А можно я тоже на минуту выйду? – спрашивает Билли. – Совсем забыл, хлоп твою железку, мне
Лейтенант выдвигает ящик стола и достает бутылку «Джека Дэниелса», в которой слабо плещется на донышке.
– И ни грамма больше, – говорит. – А то я вспомню, кто здесь главный по обеспечению законности!
– …И заодно главный по незаконному задержанию транспортных средств, – вворачиваю я.
– Дурака валять не надо, – говорит лейтенант. – Все было в рамках. А потом вы запили. Пока не протрезвеете, к управлению не допущу по любому. Идемте, Айвен. Мистер Мбе… Вильям! Будьте как дома, ни в чем себе не отказывайте.
– Дома я обычно без штанов хожу… – начинает Билли.
– Заткнись, – командует лейтенант.
– Осознал, – соглашается Билли.
Мы с лейтенантом берем кофе и выходим. Я украдкой подмигиваю напарнику. Видок у него еще тот, конечно, но проблески разума уже заметны. Оживает Билли. Держись, Кларисса.
У подъезда лавочка деревянная, крашеная. Эх, деревня! Обожаю. Лейтенант садится, я падаю рядом.
– Он артефакт на шее носит? – спрашивает лейтенант, отхлебывая кофе. – Вот так, запросто?
– Угу, на цепочке.
А кофе-то неплохой.
– С ума сойти. И что это?
– Если не вдаваться в тонкости, метеорит. Они все, эти хреновины, – метеориты.
– И где он ее взял?
– Из обшивки выковырял.
Лейтенант качает головой.
– Слушайте, Айвен, я с вами играю в открытую. Признаю, что мы на равных. Я не устроил вам серьезных неприятностей, вы вроде тоже не слишком лезете на рожон. Но… Зачем вы пытаетесь меня надуть? Ваш напарник, он ведь, согласитесь, малость придурковат, а?
– Ничего себе, – говорю. – Хорошего вы мнения о человеке, который может без запинки произнести словосочетание «посталкогольные страхи»!
– Вы же хитрец, Айвен. У вас наверняка была тысяча возможностей забрать артефакт себе. Значит, вам почему-то выгодно, чтобы камень носил Вильям и все считали, что артефакт – его. Вот я и хочу понять, в чем тут подвох. Нам же вместе на серьезное дело идти.
Допиваю кофе и швыряю стаканчик в урну. Урна хрюкает.
– Я бы вам посоветовал, – говорю, – мистер Гибсон, зарезаться бритвой Оккама. На вас, наверное, работа наложила отпечаток. Не надо, черт побери, так огульно всех подозревать! У нас честный бизнес. И сами мы честные ребята. Да, у Билли есть хреновина, которую он использует не совсем по назначению. Но, во-первых, ее наличие делает нас чемпионами в своей профессии, а во-вторых, кто вообще знает, для чего эта хреновина… Да ни для чего, наверное. Она же камень. Летела, никого не трогала, потом ей подвернулся кораблик,
– Поверить не могу, что этот Мбе… и вдруг – астронавт.
– Билли был моей правой табуреткой.
– Это вроде «хлоп твою железку»?
– Это второй пилот. А я командир дальнего разведчика. Оба уволены по медицинским показаниям. Это можно проверить легко. Да вы уже проверили. Еще вопросы будут?
– Ничего я не проверял, – цедит лейтенант сварливо.
– Осознал, – говорю. – Простите, не подумал. Конечно, мы же легендированные. Дальняя разведка официально не существует. Ну… Считайте, я вас в государственную тайну посвятил. От большой симпатии.
– «Хлоп твою железку!» – передразнивает лейтенант. Крепко Билли у него в мозгах натоптал.
Тут у меня ком щелкает на максимальном приоритете.
– Эй, Ванья! – говорит ком голосом Билли. – Прости, что отвлекаю, но там какой-то, извини за выражение, индивидуум лезет ко мне в салон.
– На штрафной стоянке? – удивляется лейтенант. – Не может быть.
– А ты сходи и погляди, хлоп твою железку!
– На МОЕЙ штрафной стоянке?!
– Соси бензин! – советует Билли.
Лейтенант вскакивает и бежит вокруг здания участка, я за ним.
– Это невозможно! – шепотом кричит лейтенант. – А как он узнал? У вас сигнализация деактивирована на машинах.
– За камушек подержался. Ему же работать с ним, вот Билли и готовится помаленьку.
– А вы, собственно, куда со мной? – шипит лейтенант. – Назад!
Я сам разберусь!
– Черта с два, – говорю. – Мы сигнализацию для вас отрубили, а не для воров. Этот дурак не ключом ведь замок ковыряет – отмычкой. Ключ-то в сейфе у вас, я надеюсь?
– Разумеется, в сейфе!
– Ну, значит, когда машине надоест, она взломщика прихватит. Так и так меня звать придется.
– Ох, свалилось наказание на мою голову…
– Отпустите нас, и нет проблем.
– Цыц!
Лейтенант переходит на крадущийся шаг, выглядывает из-за угла, пытается что-то рассмотреть сквозь плотный сетчатый забор штрафстоянки. Бормочет: «Ах, чтоб тебя…» Легко снимает край сетки с углового столба и ныряет в образовавшуюся дыру.
В столице я бы от такой простоты обалдел. Здесь она меня умиляет. Ну, деревня.
Среди местных развалюх яркими пятнами выделяются наши с Биллом игрушечки, синенькая и красненькая. И какая-то, простите, горилла в полицейской форме пытается вскрыть у синенькой водительскую дверь. Лейтенант, даром что жирный, крадется к горилле бесшумно и хищно, словно оголодавший лев. Горилла потеет и ругается, взломать замок «Тэ-пятой эво» само по себе утомительно, а у нас машинки не простые, спецзаказ.
Лейтенант останавливается у гориллы за спиной, думает-думает, а потом берет и этак по-свойски дает ей мощнейшего пинка под копчик.