Шрифт:
Олег Дивов
У Билли есть штуковина
Понедельник. День.
Мы держались геройски, у нас с Билли сила воли ого-го, но на третий день я случайно увидел свое отражение в зеркале.
Выйдя из сортира, я кое-как отлепил напарника от барной стойки и потащил на улицу. Там Биллу малость полегчало, он меня опознал и спрашивает:
— Куда торопимся, Ванья? Бабло-то есть. До хрена бабла, хлоп твою железку!
— Зато психика не резиновая, — говорю. — Тебе на меня глядеть
Билли поморгал с минуту и отвечает:
— А я привык, хлоп твою железку.
Шутник. Сам Билли ростом почти семь футов и черный, как антрацит-металлик, аж блестит. Это к нему привыкать надо.
— Понятно, — говорю. — Короче, Билл, слушай мою команду — сейчас интенсивно трезвеем, отбиваемся в койку и завтра с утра идем сдаваться копам. Осознал?
— Соси бензин! — возражает Билли. — Быстро трезветь нельзя. У меня посталкогольные страхи знаешь какие? Удавиться впору, хлоп твою железку.
— Не страшнее моих страхи, — говорю. — Стандартный набор. Экзистенциальный ужас, горькая дума о неотвратимости смерти, глубокое осознание бессмысленности всего. Эй, Билли! Напарник! А что у нас насчет силы воли?
— Она у нас ого-го, хлоп твою железку! — Билли даже плечи расправил.
— Значит, мы сумеем вынести предстоящее унижение с гордо поднятыми головами. И вообще, лучший выход из запоя — через трудотерапию.
— Тебя бы на мое место, — только и сказал Билли.
Даже про «железку» свою любимую забыл.
А поздним утром понедельника мы, дыша перегаром, вваливаемся в полицейский участок и, раздвигая грудью всякую мелюзгу, топаем прямиком к лейтенанту.
Лейтенант нам широко улыбается.
— Неужто образумились? — спрашивает.
— Короче, — говорю, — мистер Гибсон, к черту лирику. Получаете нас в свое распоряжение сроком на одну неделю. По окончании срока вы снимаете арест с наших машин. Мы убираемся отсюда на полном газу и никогда, слышите, никогда больше не возвращаемся. Прошу запомнить, это целиком на вашей совести.
— Нервный вы какой-то, Айвен, — замечает лейтенант.
— Всем расскажу, что работаем из-под палки. Всем.
— Айвен, дорогой, — говорит лейтенант, — это и так ни для кого не секрет. Местные знают, что мне понадобилась ваша чудесная штуковина, но вы отказались, и тогда я вас прижал. Поверьте, народ на моей стороне. На стороне того, кто отстаивает интересы города и кто вообще… Прав.
— Это мы еще посмотрим, чья сторона правая, чья левая. Ну, по рукам?
— Ладно, я разговор записал, — говорит лейтенант.
— Я тоже. И?..
— Значит, вы признаете, что у вашего сотрудника мистера Вильяма Мбе… Мбу…
— Мбабете. Вильяма Мбабете. Да, я признаю, что у Билли есть эта, как вы ее назвали, штуковина.
Лейтенант глядит на Билли, глядит на меня и вдруг спрашивает:
— А не врете, Айвен?
Я от изумления хватаю у него со стола бутылку содовой и выпиваю ее одним махом. Билли, который поутру вообще тормозной, а с похмелья окончательно утратил реакцию, выдергивает из моей руки уже пустую емкость и что-то укоризненно сипит.
— Вру, конечно, — говорю, отдышавшись. — Нету у Билли никаких уникальных артефактов. Это мы подурачились чуток, а местные неправильно поняли. Зря вы нас задержали, мистер Гибсон, только печень обоим подпортили. Ну, расстанемся друзьями? Разрешите нам уехать подобру-поздорову?
Тут Билли меня отодвигает, просовывается к столу, нависает над лейтенантом и хрипит угрожающе:
— Отпусти по-хорошему, страшный белый человек, пока не началось, хлоп твою железку!
— Так, — говорит лейтенант, — вопросов больше не имею. Садитесь, вам сейчас кофе сделают. Кларисса! Зайдите.
— Воды! — хрипит Билли. — Много холодной воды! И капельку виски.
Появляется Кларисса, этакий пупсик современного американского стандарта, глаза бы не смотрели. Мордашка сделанная, ножки подправленные, бюст того и гляди треснет. Страшна, наверное, была до коррекции, как смертный грех.
— Кларисса, будьте добры, принесите нашим гостям кофе. И еще холодной воды.
Билли протягивает длиннющую граблю и хватает пупсика за задницу.
— Пять тысяч каждое полужопие, хлоп твою железку! — заявляет он уверенно.
Пупсик разворачивается и дает хулигану в глаз. С руки, заметьте. Воспитанная, значит. А могла бы и каблуком.
— Все свое, кретин, — сообщает пупсик Биллу, выпадающему из кресла.
Удар у пупсика будь здоров.
— И спереди тоже? — интересуется Билли, сидя на ковре и держась за скулу. — Ты чего, андроид, что ли?
— Шеф, можно я ему добавлю? — холодно спрашивает пупсик.
— Не сейчас, Кларисса, он нам еще пригодится, — ухмыляется лейтенант, очень довольный. — Принесите все-таки кофе.
Пупсик задирает носик и выходит.
— У нее психоблок? — спрашиваю. — Тогда извините.
— Вы у себя в столицах вообще что ли сбрендили? — правдоподобно удивляется лейтенант.
— Просто мы с напарником жесткие натуралы и терпеть не можем деланных, вот и все.
— Ну, так вам тут раздолье. От нас последняя деланная в том году уехала. Соседи затравили. А Кларисса подрабатывала моделью, когда училась, ясно? Это деланные под нее косят. Эй, мистер Мбу… Вильям! Аптечка нужна?
Билли отнимает руку от физиономии и садится обратно в кресло.