У царских врат

Гамсун Кнут

Карено. Пенснэ? Простите… Вотъ оно… Находитъ пенснэ на груди профессора.

Профессоръ. А… благодарю, благодарю. Читаетъ. "Въ связи съ этимъ слдуетъ привести и другое явленіе: современное гуманное обращеніе съ рабочими, которое замнило въ наши дни возросшій въ половин столтія въ нкоторыхъ странахъ культъ крестьянина. Никакое правительство, никакой парламентъ, никакая газета не пропустятъ…" Н-да. Пропускаетъ нсколько строкъ. "И нашъ собственный, либеральный профессоръ Гиллингъ употребилъ много силы и таланта, сражаясь за рабочій вопросъ". Пропуская. "Рабочіе же только что перестали быть растительной силой, и

ихъ положеніе, какъ необходимаго класса, уничтожено. Но что же длаютъ правительства, парламентъ, газеты?.." Пропуская. Да, вотъ главное. Возвышая голосъ. "Когда они были рабами", — дло идетъ о рабочихъ, а вы называете ихъ рабами, — "когда они были рабами, у нихъ была своя функція; они работали. Теперь же на мсто ихъ работаютъ машины, паромъ, электричествомъ, водой и втромъ, а рабочіе благодаря этому становятся излишнимъ классомъ на земл. Изъ раба вышелъ рабочій, а изъ рабочаго — паразитъ, который живетъ теперь на свт безъ всякаго назначенія. И этихъ людей, которые потеряли даже положеніе необходимыхъ членовъ общества, государство стремится, кром того, возвысить въ политическую партію. Господа, говорящіе о гуманности, вы не должны ласкать рабочихъ, вы должны скоре охранять насъ отъ ихъ существованія, помшать имъ усиливаться, вы должны истребить ихъ…" И эту мысль вы развиваете еще дальше. Смотритъ на него поверхъ пенснэ. Вы дйствительно такъ думаете?

Kapено. Да.

Профессоръ. Вы дйствительно такъ думаете? Вы рекомендуете высокія хлбныя пошлины, чтобы оградить крестьянина, который долженъ жить, и заставить умереть съ голоду рабочаго, который не долженъ существовать? Снимаетъ пенснэ. Разв вы не читали того, что вс мы читали по этому вопросу?

Карено хочетъ отвчать.

Профессоръ. Я могъ бы вамъ прислать до шести крупныхъ и мелкихъ сочиненій, написанныхъ однимъ только мною.

Карено. Я ихъ читалъ.

Профессоръ. Вы ихъ читали?

Карено. Да.

Профессоръ. Этому съ трудомъ можно поврить. Да, дйствительно, съ трудомъ. Указываетъ на бумаги. Читая это, я говорилъ себ: "И это вышло изъ-подъ пера одного изъ моихъ учениковъ!" Я говорилъ это, потому что мн дйствительно было тяжело это видть. Другимъ тономъ. Конечно, и до этого можно дойти. Но вы, Карено, слишкомъ добры для этого. Конечно, вы не привыкли, чтобы васъ слушали; надъ вами только насмхались и вышучивали васъ, когда вы что-нибудь писали, лишали васъ вниманія, котораго вы заслуживали. Вы говорили глухой стн. Поэтому вы были принуждены громко кричать, высказывать крайнія мннія, однимъ словомъ, итти все дальше. Я это вполн понимаю.

Kapено. Можетъ быть, господинъ профессоръ и правъ, что это на меня такъ дйствовало; я не знаю. Но все-таки…

Профессоръ. Не правда ли? Во всякомъ случа, немного, да вліяло? Я ставлю себя на ваше мсто. Но вдь вы же можете найти отголосокъ въ слушателяхъ. Это сильно зависитъ отъ самого себя. Почему бы вамъ и не найти для себя публики! Я ршусь утверждать, что если вы положите за правило переждать нсколько лтъ, — вы прекратите свои нападки и найдете сочувствующихъ читателей для вашихъ мирныхъ статей.

Карено. Господинъ профессоръ не хочетъ, конечно, сказать…

Профессоръ. Я хочу пояснить свою мысль. Простите, что я вынужденъ васъ прервать, но у меня такъ мало времени. Смотритъ на часы. Ну, еще минутки

дв… Видите ли, я не запрещаю людямъ имть свое мнніе. Это шло бы въ разрзъ со всмъ моимъ міросозерцаніемъ. Но есть мннія и мннія. Одно дло — быть молодымъ и подчиняться движеніямъ своей крови, другое — давать созрть каждой мысли въ твердое убжденіе. Да, въ твердое убжденіе. Никто не родится зрлымъ человкомъ; зрлость мысли надо развивать въ себ; она приходитъ только, когда перейдешь за извстный возрастъ… Я попросилъ бы васъ подумать объ этомъ. Мы, конечно, еще встртимся. Если вы соберетесь навстить меня, то найдете сердечный пріемъ. Я питаю къ вамъ большое расположеніе. Собираетъ бумаги и прячетъ ихъ.

Карено поднимается.

Профессоръ протягиваетъ ему черезъ столъ руку. Большое расположеніе. Я ожидаю отъ васъ многаго, Карено, и, если вы создадите то, что должны создать, то… я, конечно, не могу ручаться за другихъ, какъ за себя, но тогда вы, разумется, можете ждать отъ насъ, вашихъ коллегъ, поддержку, которую вы заслуживаете. Встаетъ.

Фру Карено исчезаетъ въ дверяхъ веранды.

Профессоръ указываетъ на рукопись, лежащую на стол. Вы заняты большой работой?

Карено. Да, она такъ и рвется изъ-подъ пера. Я работаю надъ послдней частью.

Профессоръ. У васъ уже есть издатель? Впрочемъ, вы, вроятно, опять отправите въ Германію?

Карено. Нтъ. Я надюсь войти въ соглашеніе съ издателемъ господина профессора.

Профессоръ пораженъ. Да? Вы говорили уже съ нимъ?

Карено. Да, онъ хотлъ прочитать рукопись.

Профессоръ. Такъ! Раздумывая. Отнесите ему рукопись. Если я могу вамъ быть при этомъ полезенъ, то я весь къ вашимъ услугамъ.

Карено чистосердечно. Это слишкомъ любезно, но я былъ бы такъ благодаренъ за это господину профессору! Потому что въ настоящее время я въ нсколько затруднительномъ положеніи.

Профессоръ. Конечно; я весь къ вашимъ услугамъ. А если дло пойдетъ о маленькомъ аванс, то и въ этомъ отношеніи мой издатель долженъ будетъ согласиться. Впрочемъ, простите, что я коснулся этого вопроса.

Kapено. Да, авансъ былъ бы мн кстати.

Фру Карено снова появляется.

Профессоръ. Дло только въ томъ, что вамъ придется немного приспособиться, немного пересмотрть работу. Я не знаю, что вы написали, но изъ нашего разговора вы поняли… Маленькій пересмотръ никогда не вредитъ. Ну, вы это увидите сами, я предоставляю это вамъ. Вполн вамъ. Я сдлаю, что могу. Осматривается и что-то ищетъ.

Карено. Вы что-то ищете, господинъ профессоръ?

Профессоръ. Со мной была палка.

Kapсно. Она у васъ въ рукахъ, господинъ профессоръ.

Профессоръ. Да, правда! Оглядывается.

Фру Карено проскальзываетъ въ домъ.

Профессоръ. У васъ необыкновенно тихій уголокъ. Нтъ шарманокъ, да и экипажей почти не слышно. Идетъ. Вы занимаете весь домъ?

Карено. Да, мы занимали его весь.

Профессоръ. Вы думаете перехать? Останавливается передъ дверью. Итакъ, до свиданья, милйшій Карено. Протягиваетъ ему руку. Простите, что старику вздумалось зайти къ вамъ.