У черта на посылках
Шрифт:
Через полтора часа, когда я отмахала больше сотни километров, современный многоярусный автобан перешел в привычную «совковую» трассу, впрочем, вполне культурную, по крайней мере, выбоин и прочих «приятных» неожиданностей на ней было мало. Машинка моя, словно почуяв свободу, неслась по дороге, легко выжимая сто километров в час. До самых «Зубцов» вокруг были только леса и поля, нежно-зеленые от молодой листвы. Через опущенное стекло мое лицо обдувал теплый ветер, пахнущий только что лопнувшими почками и сырой землей. Я радовалась этому ветру, солнцу, лесному запаху, в общем, тому, что вырвалась, наконец, из зоны сплошной экологической катастрофы. Надо же, а я и не чувствовала, живя в Москве, насколько отвратительным воздухом мы все там дышим. Принюхалась, что ли?
Проезжая «Нелидово», я заметила возле обочины, под указателем
– Приезжайте еще.
– Спасибо, обязательно. Скажите, а далеко еще до «Березовой рощи»?
Мальчишки переглянулись и уставились на меня во все глаза. Самый маленький хихикнул.
– Вы из кино? – С любопытством спросил вожак.
– В некотором роде. – Кивнула я, не вдаваясь в подробности. Похоже, весть о съемках фильма уже успела разнестись по округе. Меня несколько смущало только напряженное выражение на мальчишеских лицах. Лишь малыш продолжал улыбаться. Спросить, что их так озадачило, я не решилась, да и вряд ли можно было рассчитывать на искренний ответ, но появилось смутное ощущение какой-то недоговоренности. Парень в штормовке как будто хотел что-то сказать, но внезапно передумал и стал объяснять дорогу. Делал он это толково, так что я быстро все поняла.
– Проедете еще пятнадцать километров, – говорил он, – там увидите поворот налево, дорога ведет в лес, вот по ней и езжайте. Как проедете лесную школу, там уже недалеко, километров десять. А усадьбу увидите сразу, дорога прямо в нее упирается.
Под конец мальчишка говорил все быстрее, как будто торопился отделаться от меня. Недоумевая, что же произошло, я, поблагодарив их, вернулась в машину, бросила пакетик с раками на заднее сиденье и тронулась с места. Оглянувшись в последний раз, я увидела, что мальчишки сбились в кучу и что-то оживленно обсуждают, время от времени бросая в мою сторону встревоженные взгляды. Ох уж эти мальчишки, любят они из всего делать тайну. Улыбаясь собственным мыслям, я неспешно катила по дороге, внимательно глядя по сторонам, чтобы не пропустить нужный поворот.
Старалась я не зря. Дорога, что ответвлялась от основной трассы, оказалась узкой и сразу уходила в густой лес, петляя между деревьями. Я обратила внимание, что асфальт был совсем новый, значит, положен недавно. Интересно, как выглядела дорога до этого? Мне не слишком пришлись по душе многочисленные крутые повороты, я опасалась встречного транспорта, но до сих пор мне везло, я продвигалась вперед в полном одиночестве.
Немного в стороне от дороги появилась красная кирпичная стена. Нетрудно было догадаться, что это территория лесной школы, так как верхом на стене сидела рыжая девчонка. Она проводила меня внимательным взглядом и снова уставилась на высокую сосну, по которой, как я успела заметить, прыгал дятел.
Мальчишки сказали верно, не заметить усадьбы было невозможно, хотя первыми я заметила трех парней в камуфляже.
– Вы к кому? – Подходя ближе, спросил один из них, впрочем, довольно дружелюбно. – Здесь частная территория.
– Я секретарь Кибиткина. На съемку.
– Проезжайте. Только не к дому. Видите объездную дорожку? Вот по ней и езжайте, прямиком до стоянки. Машину там оставите, а уж к дому придется пешочком. Там недалеко.
Я кивнула и направилась в указанном направлении. Проехав немного вперед, я поняла, почему здесь так много охранников (За кустами я заметила еще двоих, таких же пятнистых). Дом стоял прямо посреди леса, никакого забора не было. К парадному подъезду с высокой мраморной лестницей вела выложенная желтой плиткой подожка, по обе стороны от которой шли два ряда затейливо стилизованных под старину фонарей. Дом меня озадачил. Я точно знала, что Кибиткин пишет исключительно мрачные мистические романы, а в таком интерьере впору снимать мелодраму девятнадцатого века. Это была типичная русская усадьба, построенная в стиле ампир.
Стоянка представляла из себя огороженный заасфальтированный пятачок посреди леса, рассчитанный на три-четыре машины. В данный момент он был забит ими, как импортная банка – сардинками. Я с трудом отыскала свободное место, на которое и втиснулась, преодолевая желание оставить свою малышку прямо на газоне, что было все же лучше, чем задеть сверкающий новым лаком БМВ, оказавшийся моим ближайшим соседом.
Со стоянки отрывался потрясающий вид. Когда я ехала сюда, то у меня создалось впечатление, что лес простирается далеко в обе стороны от дороги. Но это оказалось совсем не так. Прямо от асфальтированного пятачка начинался пологий холм, поросший мать-и-мачехой, как будто забрызганный ярко-желтой краской, который сбегал вниз, к излучине маленькой речки, извилистое русло которой терялось в гуще леса. На том берегу реки, таком же холмистом, я увидела деревушку, отсюда ее было видно как на ладони. На пригорке справа от меня, совсем близко, начиналось старое кладбище. Нельзя сказать, что такое соседство можно было назвать особенно приятным, но так уж устроена жизнь и это кладбище существовало здесь, должно быть, еще с тех времен, когда не только меня не было на свете, но и родителей моих родителей, то есть моих бабушек и дедушек. По крайней мере, скульптура коленопреклоненного ангела, которая виднелась среди покосившихся крестов, выглядела достаточно древней, чтобы вызывать не суеверный страх, а уважение.
В домах, подобных зеленой усадьбе, по моим представлениям, должен был быть большой холл. Его здесь не было. Прямо от дверей начинался длинный широкий коридор, теряющийся где-то в глубине дома. Как попадали жители на второй этаж, пока оставалось для меня загадкой. Лестницы, если и были, тоя их пока не видела. По паркетному полу змеились толстые и тонкие провода, уползающие в разные комнаты. Я как раз была занята тем, что старалась обойти их, когда на меня налетел коротышка в шортах до колен, теплом свитере и босиком. Я полетела на пол и шлепнулась прямо на кучу проводов, негромко, но с большим чувством выругавшись. Взглянув в лицо парня, я тихо охнула – оно было вымазано чем-то зеленым, напоминающим желе и выглядело устрашающе.
– Эй, ты откуда взялась? – спросил он таким тоном, словно это я сбила его с ног. У меня имелся аналогичный вопрос, и даже не один. Разговаривать лежа было очень неудобно, я попыталась встать. Парень протянул руку, чтобы помочь мне подняться, но я помотала головой. Его рука была выпачкана той же жижей, что и лицо. Он заметил это с опозданием, а, заметив, ухмыльнулся и спрятал руку за спину.
– Я приехала по просьбе Богдана Кибиткина. – Сообщила я парню, когда вновь обрела вертикальное положение.
– О, мэтр! – Его интонация мало соответствовала уважительному обращению, и я это отметила.
– Он здесь? – Попыталась я уточнить.
– Само собой. Если подождешь, я провожу тебя. Только лицо умою, а то этот дракон плюется так, как будто он верблюд.
Не дожидаясь моего ответа, парень нырнул за одну из дверей, пожалуй, единственную, где не было проводов. Потом его чумазая физиономия снова показалась в коридоре:
– Забыл представиться, – выпалил он, – меня зовут Роман, мастер по спецэффектам. Добро пожаловать в наш дурдом.