У чужих берегов
Шрифт:
— Ну вы даете, Михаил Рудольфович! Может, нам бросить все и заниматься только вашей «Косаткой»?!
— Если потребуется, то так и сделаем. «Косатка» на сегодняшний день сделала больше, чем вся остальная эскадра вместе взятая. И чем скорее она снова выйдет в море, тем будет лучше для эскадры. И хуже для японцев…
Разговор продолжался больше часа. Хоть местное заводское начальство и пыталось ерепениться, стараясь выторговать более длительные сроки ремонта, но Кутейников безоговорочно занял сторону Михаила. И предупредил, что все попытки затягивания работ будут рассматриваться как саботаж. Со всеми вытекающими последствиями.
За этим занятием его и застал командир Порт-Артурского военного порта контр-адмирал Греве. Увидев адмирала, Михаил по привычке вытянулся и козырнул, хотя на нем даже не было военной формы. По виду Греве было понятно, что он недоволен.
— Это вы мичман Корф, командир «Косатки»?
— Так точно, ваше превосходительство!
— Что же у вас творится на борту, мичман? Команда одета, кто во что горазд. Все заросшие, как дикари. Вместо вахтенного офицера меня встречает кондуктор и заявляет, что все офицеры на берегу. Вы сами выглядите не лучше. И где ваша форма? Корабль выкрашен непонятно как. Это же форменное издевательство! Вы можете это объяснить?!
— Так точно, ваше превосходительство! Команда лодки частично вольнонаемная для сохранения секретности операции. И именно поэтому имеет такой вид. Подобная окраска корабля искажает силуэт и делает корабль менее заметным среди волн. Кондуктор Емельянов занимает офицерскую должность вахтенного начальника и допущен мною к управлению кораблем после сдачи соответствующего экзамена. Моя форма еще не готова, мы только сегодня утром стали к причалу после перехода из Петербурга и выполнения задания.
— Это что же у вас за задание, извольте узнать?! Позорить российский флот?!
— Никак нет, ваше превосходительство! Задание — нанесение максимально возможного урона японскому флоту подводным крейсером «Косатка», находящимся под моим командованием. При этом разрешается использовать все доступные способы маскировки ради сохранения секретности. В том числе такую окраску, ношение штатской одежды и придание команде внешнего вида, не похожего на военнослужащих.
— Интересно, кто же такой приказ мог вам дать?!
— Лично государь император, ваше превосходительство! Ради сохранения операции в секрете, об этом при выходе из Петербурга никто не был поставлен в известность. И именно поэтому «Косатка» вышла из Петербурга под коммерческим флагом.
Услышав подобные вещи, Греве заметно струхнул. Хоть он и пытался еще изображать из себя грозного начальника, но Михаил имел огромный опыт в таких делах и понял, что его превосходительство «сдулся». Буркнув что-то невразумительное, он повернулся и пошел прочь. Усмехнувшись про себя, Михаил решил вернуться на «Косатку». А то неизвестно, кого еще нелегкая принесет. С Макаровым-то они все обговорили, но это было всего лишь прошлым вечером. Если не сказать, ночью. И он еще не успел «построить» всех. С Греве вопрос решенный. В прошлый раз Макаров отстранил его от должности за многочисленные упущения. Сейчас, похоже, будет то же самое. Да только тут не один такой «греве». Ох, прав был Макаров, когда
На «Косатке» уже кипела работа. Мастеровые кронштадтского Морского завода хорошо знали лодку, и им не надо было ничего объяснять. Представители завода Нобеля вместе с машинной командой занялись дизелями. Подогнали небольшой кран и начали демонтировать старое орудие, верой и правдой послужившее «Косатке». Когда его устанавливали, то даже не предполагали, какой феноменальный успех ожидает этот антикварный экземпляр. Но время берет свое. Старая пушка уже не соответствует требованиям сегодняшнего дня. Михаила заметил кондуктор Емельянов, находившийся на палубе, и сразу же бросился к командиру с докладом.
— Ваше благородие, к ремонту приступили! Контрадмирал Греве приходил, вас требовал. Страшно недоволен был внешним видом «Косатки» и команды.
— Я его уже видел, Петр Ефимович. Никто больше из начальства не приходил?
— Никак нет, никого не было. Только инженер Кутейников сейчас на борту да мастеровые.
— Старший офицер и старший механик на месте?
— Так точно, уже вернулись.
Между тем на палубе лодки уже разгорелась настоящая дискуссия. Мастеровые, демонтирующие пушку, посмеивались и подначивали боцмана Евсеева по поводу необычной окраски лодки.
— Боцман, у тебя что, краски не хватило? Что это вы такие пятнистые, будто краску по сусекам собирали, лишь бы чего найти? Прямо как корова в пятнах!
— Дурень!!! Сам ты корова! Не понимаешь ни хрена в морском деле, так нечего языком молоть! Такая окраска нас от самых глазастых япошек в море, как шапка-невидимка, укрывает! Ни один япошка нас обнаружить не смог до тех пор, пока мы чуть ли не вплотную подбирались! Лучше гайки крути, знаток хренов!!!..
Далее последователи эпитеты, содержащие специфическую морскую терминологию, которую не принято произносить при дамах и на какую кондуктор Евсеев был большой мастер. Рассмеявшись, Михаил подошел ближе.
— Что, Иван Сидорович, получается?
— Так точно, ваше благородие! Скоро пушку снимем и новую установим. Старший офицер, как с берега вернулись, сказывали, что новое орудие готово!
— Хорошо, продолжайте. Что, смеются над нашей окраской?
— Смеются, ироды! Ни черта не понимают в морском деле, а смеются!
— Ничего, скоро все поймут. И камуфляжная окраска станет нормой. Так же как и шаровый цвет в военном флоте. А белые и черные корпуса — это только помощь вражескому наводчику. Чтобы цель была более контрастная. К сожалению, не все еще это понимают.
— Слышали, зубоскалы хреновы?! Это вам не я, это командир говорит! Крутите гайки, мать вашу!!!..
Последовал второй заход боцманского витиеватого монолога, но Михаил, оставив на палубе обоих кондукторов, поднялся на мостик и спустился внутрь лодки. Надо было еще раз переговорить с Кутейниковым, но без лишних свидетелей. То, что торпед Шварцкопфа до сих пор нет в Порт-Артуре, ему очень не понравилось. В свете «успехов» железнодорожных перевозок в прошлый раз Михаил опасался, что торпеды могут прибыть нескоро. А без них «Косатка» в военном отношении практически бесполезна. Кутейникова и Нестерова он нашел в машинном отсеке, где уже началась разборка механизмов. Дизеля не работали, электроэнергию на борт подали с берега, и после грохота дизелей здесь было необычно тихо.