«У Геркулесовых столбов...». Моя кругосветная жизнь

Городницкий Александр Моисеевич

В крупнейших городах Австралии – Мельбурне и Сиднее, существуют клубы самодеятельной песни. В Мельбурне клубом «Южный крест» руководит Юрий Розман, а в Сиднее его лидером является Михаил Канторович, который по совместительству возглавляет и местный Клуб веселых и находчивых. Движение КВН, которое было создано в Советском Союзе полвека назад усилиями трех его основоположников – Аксельрода, Яковлева и Муратова, сейчас очень популярно в русском зарубежье. Клубы веселых и находчивых, кроме Австралии, есть и в Европе, и в США, и в Израиле.

Примерно в середине XIX века в Австралии были открыты месторождения золота, и началась настоящая золотая лихорадка, примерно такая же, как на Аляске, которую захватывающе описал Джек Лондон. В Австралию хлынули любители легкой добычи из Старой Англии, и очень быстро начались разработки золотоносных приисков. Так, в ста километрах от Мельбурна возник город золотоискателей Балларт. Сейчас он стал

музеем и бережно сохраняется в том виде, в каком существовал в XIX веке. Золота теперь здесь, конечно, нет, но любому желающему за небольшую плату выдают маленькую драгу, и он может намывать шлих в бывших когда-то золотоносными ручьях. Специально для туристов в такие ручьи подбрасывают блестки, и создается полное впечатление, что вы действительно наткнулись на золотую жилу. Многие посетители Балларта, и в особенности дети с увлечением намывают свои собственные «золотые» запасы. В местных туристических магазинчиках можно купить кирку для добычи золота и пистолет для охраны добытого богатства. В Балларте сразу же вспоминаются любимые с детства рассказы Джека Лондона.

Поселок, картинка из книжки,Над золотоносной рекой.Какие мечты у мальчишки? —Собачья упряжка и кольт.Любовь – победившим награда,Сумевшим с пути не свернуть,А золота вовсе не надо,Поскольку не в золоте суть.Угар золотой лихорадки,Джеклондоновских страстей,Морочил отравою сладкойХудых ленинградских детей.Как будто и впрямь на каноэ,От школьных забот вдалеке,Плывешь неизвестной рекою,Сжимая весло в кулаке.Гремящей воды канонада,Азарт, разрывающий грудь,А золота вовсе не надо,Поскольку не в золоте суть.

Довольно познавательно пройти по улицам Балларта пешком или проехать на старинном экипаже. По пути можно прочитать объявление, например, о том, что «Скоростной пароход может доставить вас из Ливерпуля сюда всего за полтора месяца», или послушать последние новости, напечатанные в газетах «Таймс» и «Нью-Таймс» где-то в середине XIX века. Так, одна из газет за 1856 год извещает своих читателей о том, что победоносные англо-французские войска овладели русским городом-крепостью Севастополь.

Одна из главных достопримечательностей австралийского штата Новый Южный Уэльс – внесенные в список всемирного наследия ЮНЕСКО и охраняющиеся государством Голубые горы. Это удивительное формирование палеозойских красноцветных песчаников, переслаивающихся с каменным углем. Голубые горы рассечены огромной долиной Джемисон, которая сформирована древней рекой и глубоко врезана в горизонтально лежащие пласты красных песчаников. Помимо фантастического вида, они знамениты огромными запасами каменного угля, являющегося одним из основных источников экономического богатства Австралии.

Тема отдельного разговора – это австралийский животный мир, удивительный и неповторимый. Здесь присутсвуют и разные виды птиц, сухопутных и живущих на воде, например, гигантские пеликаны, которые кормятся рыбой. В Австралии можно увидеть страусов самых разнообразных пород и, конечно же, символ пятого континента – неповторимого кенгуру. Когда попадаешь в мир австралийских эндемичных животных, всегда думаешь о том, что среди них практически не было хищных животных, исключая, конечно, крокодилов и тасманийского дьявола, хищников же завезли сюда европейцы. Это одичавшая собака динго и дикие кошки, которые тоже произошли от обыкновенных домашних котов. Природа Австралии совершенно непохожа на нашу жесткую российскую тайгу и тундру, наши болота и степи. Если верно, что характер человека определяет окружающая природа, то Австралия неизменно располагает к добру.

Я был счастлив в Австралии двадцать один день,Где вода океана вскипает по-зимнему бурно,И огромные листья плавают на водеВ старом парке Виктория в пригороде Мельбурна.Я был счастлив в Австралии двадцать один день,Я считал их на пальцах и пересчитывал снова,И российских забот повседневная дребеденьИсчезала, как дым, в окружении мира иного.Там шуршат эвкалипты листвой на ветру поутру,Лезут людям

в карманы нахальные страусы эму,И лежит неподвижно таинственный зверь кенгуру,О котором писать надо сразу большую поэму.Я был счастлив в Австралии двадцать один день.Я в нее погрузился, как с головою в омут.Там коала на ветке сидит – воплощенная лень,И блуждает по бушу свинья эндемичная – вомбат.Никогда мне не видеть с гранитного берега впредь,Как дельфинов семья из Индийского в Тихий несется.Никогда мне свои стариковские кости не гретьВ рододендровой роще на ласковом северном солнце.На гряде облаков самолета летящая тень,Гималайские горы встают из ночного тумана.Я был счастлив в Австралии двадцать один день.Для оставшейся жизни и это, как будто, – немало.

В 2009 году я побывал в Австралии в период школьных каникул и, конечно же, в зоопарках встречал множество детей самого разного возраста. Когда смотришь на них, рядом с такими же свободными эндемичными животными, понимаешь, как уютно чувствуют они себя здесь за многие тысячи километров от всего остального мира, в своей прекрасной стране. И нельзя не вспомнить, что никогда на Австралию не падали вражеские бомбы и снаряды, ни разу на эту землю не ступала нога агрессивного чужеземца, ни разу ее землю не вспарывали окопы. Даже воинские могилы здесь лишь для тех, кто погиб далеко за морями. Можно только позавидовать австралийским детям, которые родились в этой свободной стране и, будем надеяться, так же свободно свою жизнь и проживут.

Отыщу вам подобных едва ли яЗа просторами дальних морей,Эндемичные дети АвстралииПосреди эндемичных зверей.Отстающие или отличники,Каждый вырос в положенный срок,Не страшась нападения хищников,Не пугаясь воздушных тревог.С малолетства, с утра и до вечера,Вы не знали голодной поры.Вот поэтому вы и доверчивы,Вот поэтому вы и добры.Вдалеке от Москвы и от Токио,На земле, где тепло в январе,Вас не грабили дылды жестокиеВ приблатненном и нищем дворе.От утра я любуюсь и до ночи,Вспоминая мой вымерший класс,Вашим детством, свободным и солнечным,Что уже недоступно для нас.

В Сиднее вот уже шестнадцать лет живет замечательный русский поэт, к сожалению, недостаточно востребованный в России, Юрий Михайлик. Я встречался с ним в июле 2009 года и хотел бы процитировать отрывок из нашей беседы, запаисанной для документального сериала «Атланты держат небо»:

– Юра, вы живете в Австралии достаточно долго. Чувствуете ли вы себя здесь дома?

– Австралия – замечательная страна, очень красивая, если, конечно, бывают некрасивые страны. Очень дружелюбная, я ей чрезвычайно признателен за все, что здесь происходило за эти шестнадцать лет со мной, но домом я ее не считаю. До сегодняшнего дня, как говорят австралийцы, «I don't belong to this country» – «я не принадлежу к этой стране», хотя очень хорошо к ней отношусь.

– Что вы думаете о современной русской поэзии и русскоязычных поэтах, живущих сегодня за границей: Бахыте Кенжееве, недавно ушедшем Льве Лосеве, о замечательном поэте Иосифе Бродском? Каков, на ваш взгляд, их вклад в русскую литературу?

– Если говорить о современной русской поэзии, то я вне контекста. Вероятно, в России есть какие-то новые поэты, стихи которых обжигают, волнуют и будут жить. Я просто не вправе об этом рассуждать. Сейчас я с большим удовольствием читаю стихи тех поэтов, которых любил и прежде, когда жил в Союзе. Я не воспринимаю ни Бахыта Кенжеева, ни, допустим Льва Эпштейна или Владимира Гандельсмана, в отрыве от русской поэзии, только потому что они живут сегодня не в России. Ну какая мне разница, где жил Александр Петрович Межиров, ведь его стихи я помню наизусть, знаю их и люблю. То же самое относится ко многим другим поэтам. Совершенно отдельно для меня стоит Иосиф Бродский. Я полагаю, что он – эпохальное явление в русской поэзии, поэт, внесший в нее что-то очень новое и очень значительное. Я не литературный критик, но у меня именно такое ощущение.