У-гу!

Хайасен Карл

Когда Делинко с сержантом вошли, капитан читал рапорт об аресте и только махнул рукой, чтобы они садились.

— Хорошая работа, — похвалил он Делинко. — Ты сильно облегчил мне жизнь. Я только что говорил по телефону с Грэнди из муниципального совета — он был страшно рад.

— Я тоже очень рад, сэр, — скромно ответил Делинко.

— И что этот Матерсон? Удалось что-нибудь из него вытянуть?

— Не слишком много.

Допрос Даны Матерсона прошел совсем не так, как рассчитывал

Дэвид Делинко. В учебных фильмах подозреваемые в конце всегда раскалываются и признаются в своих преступлениях. А этот Дана упрямо не желал сотрудничать, а от его заявлений Дэвид приходил в замешательство.

Сначала Дана сказал, что болтался вокруг участка «Бабушки Паулы», потому что хотел спереть ящик сигарет «Гладиатор». Но после разговора с адвокатом задержанный изменил показания. Он заявил, что на самом деле шел в вагончик стрельнуть сигаретку, а прораб принял его за грабителя и кинулся на него с оружием.

— Этот Матерсон — крепкий орешек, — сказал Делинко капитану.

— Тертый калач, — подтвердил сержант.

Капитан кивнул.

— Я видел его досье. Но вот что меня смущает: этот парень, конечно, вор — но он точно не шутник. Не могу себе представить, как он запускает аллигаторов в туалеты. Вот спереть те же туалеты — другое дело.

— Я тоже об этом думал, сэр, — признался полицейский Делинко.

Вандал «Бабушки Паулы» отличался своеобразным чувством юмора, которое совершенно не вязалось с примитивными правонарушениями из уголовного досье Матерсона. Этот за милую душу порезал бы шины патрульной машине, но закрашивать ветровое стекло черной краской или привязывать свою футболку к антенне — нет, это не про него.

— Какие у него могут быть мотивы, чтобы такое отчебучить? — размышлял вслух капитан.

— Я спрашивал, нет ли у него претензий к блинчикам «Бабушки Паулы», — сказал Делинко. — Он мне ответил, что предпочитает пиццу.

— Вот оно как? Значит, он любит пиццу, а блинчики не любит?

— Да нет, — смутился Делинко. — Он сказал, что от бабушки-Паулиных блинчиков с пахтой он бы тоже не отказался.

— Этот паршивец нас просто дразнит, вот и все, — мрачно заявил сержант.

Капитан медленно поднялся из-за стола. Он чувствовал, что расследование вот-вот зайдет в тупик.

— Ладно, принимаю решение своей властью, — сказал он. — Учитывая, что ничего лучшего у нас нет, я намерен доложить шефу Дикону, что вандал «Бабушки Паулы» задержан. Все, конец. Дело закрыто.

Полицейский Делинко деликатно прокашлялся.

— Сэр, я нашел на месте преступления рукав от футболки. Но, честно говоря, футболка для Матерсона маловата, он бы в нее просто не влез.

О том, что остаток футболки издевательски болтался на антенне его машины, Делинко решил умолчать.

— Ну и что толку от этого рукава? — спросил капитан. — Нам нужен виновник! И единственная кандидатура сейчас сидит в тюрьме для малолеток.

Сержант и патрульный Делинко одновременно кивнули.

— А я тут сижу как на иголках, и вы знаете почему, — проворчал капитан. — Если на участке еще хоть

что-нибудь случится, я буду выглядеть полным идиотом. А если я окажусь идиотом, то кое-кто из присутствующих до конца жизни будет дежурить на платной парковке и выметать мелочь из-под счетчиков. Я понятно выражаюсь?

Делинко с сержантом еще раз кивнули.

— Прекрасно, — сказал капитан. — Так что ваша главная задача — не допустить сюрпризов. С этой секунды и до церемонии в среду.

— Не допустим, сэр. — Сержант поднялся на ноги. — Можно уже объявить Дэвиду хорошую новость?

— Отчего же не объявить, — ответил капитан. — Полицейский Делинко! Вы возвращаетесь к патрулированию. Решение вступает в силу немедленно. Кроме того, сержант написал докладную записку о проделанной вами отличной работе по задержанию подозреваемого. Эта записка пойдет в ваше личное дело.

Полицейский Делинко засиял.

— Спасибо, сэр!

— Так, и еще одно. Учитывая твой опыт в этом деле, я назначаю тебя специальным патрульным строительного участка «Бабушки Паулы». Двенадцать часов через двенадцать, начиная с сегодняшнего вечера, как стемнеет. Готов?

— Готов, сэр!

— Тогда пойди вздремни, — по-отечески посоветовал начальник. — Потому что, если ты опять надумаешь вздремнуть на дежурстве, в твоем личном деле появится еще одна запись, но покороче. Об увольнении.

Когда они вышли из кабинета капитана, сержант дружески хлопнул Делинко по спине.

— Еще две ночи, Дэвид, — и дело в шляпе. Ты доволен?

— У меня вопрос, сэр. Я буду там дежурить в одиночку?

— Хм, у нас как раз сейчас напряженка с ночными дежурными. Кирби укусила оса, Миллер подхватил гайморит. Да, похоже, ты у нас будешь одинокий охотник. А что, есть проблемы?

— Нет, все в порядке, — поспешно заверил его Делинко, хотя с учетом обстоятельств он бы предпочел дежурить с напарником. Дикобраз-то, скорее всего, будет отсиживаться в своем вагончике — да и напарник из него так себе.

— Делинко, ты кофе пьешь?

— Да, сэр.

— Это хорошо. Выпей двойную порцию, — посоветовал сержант. — Надеюсь, ничего не случится, но, если все-таки случится, советую тебе это не проспать.

По пути домой патрульный (наконец-то снова патрульный!) Делинко сделал остановку у сувенирного киоска на Главной улице. Потом свернул к Центру предварительного заключения несовершеннолетних правонарушителей. Он решил еще раз попытаться расколоть Дану Матерсона — вдруг задержанный признается хоть в одном предыдущем акте вандализма!

В комнату для допросов Дану привел конвоир в форме, который затем вышел и остался ждать за дверью. На Дане был мятый комбинезон с надписью «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ» поперек спины. Пальцы ног у него распухли после крысоловок и ни в какую обувь не влезали, так что он был в одних носках. Делинко протянул ему пластинку жвачки, и Дана запихал ее за щеку.

— Ну что? У тебя было время подумать.

— О чем? — Дана выдул здоровенный пузырь, который с шумом лопнул.

— Ты знаешь о чем. О своем положении.