У истоков алфавита
Шрифт:
По всей вероятности, шумеры создавали свою письменность без каких-либо образцов или импульсов извне. Вначале писали для того, чтобы зафиксировать те или иные события хозяйственного или управленческого характера. Строительство домов и храмов, укреплений, работы по орошению и осушению земель, торговля — все это требовало письменности. Первые записи религиозного и «исторического» характера мы встречаем лишь около 2600 г. до н.э.
Шумерские письменные знаки не были изображениями конкретных предметов, идеограммами; они являлись графическими знаками-эквивалентами слов и читались так, как звучали эти слова. Шумерское письмо было словесным; при этом знак не являлся идеографическим изображением предмета или понятия, которые любой человек мог бы воспринять вне зависимости от того, знал он шумерский язык или нет. Знак с самого начала был привязан к звучанию совершенно конкретного
Эти графические структуры изображались и интерпретировались не как образы; их писали и читали как абстрактные знаки. Если нам позволительно представить себе это раннеисторическое творчество в области письменности как сознательное изобретательство — а кое-какие моменты в быстро закрепившихся общепринятых формах этих знаков дают возможность думать таким образом, — то шумерский писец, по-видимому, создавал письменные знаки, стремясь одновременно к двум противоречивым целям — к наглядности и к абстрактной форме; это стремление к абстракции можно обнаружить и в других областях шумерского искусства.
В словесной письменности шумеров родственным по смыслу, но различным по звучанию словам соответствовал один знак; так
Писцам приходилось заучивать наизусть и знаки слов и детерминативы. О сходстве знаков с конкретными образами уже едва ли вспоминали. Для написания двух примерно одинаково звучащих слов, омонимов, стали использовать один и тот же знак. Уже на рубеже IV и III тысячелетий, то есть в эпоху Джемдет-Наср, последовавшую за периодом Урук IV, для написания шумерских слов «ти»— стрела и «ти(л)»— жизнь использовали один знак. Звуковое звучание «ти» в конце имени Энлиль-ти (Энлиль-животворный) обозначалось знаком стрелы, который в данном случае употреблялся как слоговой знак. Вместе с тем знак слова «ти» ставили везде и в других словах, где встречалась эта фонетическая группа. При таком написании могли возникать затруднения в понимании отдельных слов. Чтобы этого избежать, стали употреблять вспомогательные фонетические знаки, комплементы, присоединяя их аналогично детерминативам. Эти фонетические комплементы встречаются уже в раннюю эпоху.
Столь сложные орфографические системы постепенно трансформируют словесное письмо в слоговое. В шумерском языке этот процесс облегчался тем обстоятельством, что очень многие слова состояли из одного слога; кроме того, при изменении слова его фонетическая основа не менялась, поскольку изменение происходило посредством добавления к основному слову префиксов и послелогов (аффиксов). Аффиксы изображались знаками слов, тем самым превращавшимися в знаки слогов. Фонетические комплементы были ничем иным, как слоговыми знаками.
Мы располагаем весьма неполными сведениями о языке древних шумеров, но все-таки можем предположить, что и в их словарном запасе появляются новые слова и выражения по мере развития культуры, возникновения новых предметов и понятий. Руководивший раскопками в Уре английский археолог Л. Вулли выдвинул гипотезу, согласно которой новые слова возникали посредством соединения старых, привычных слов в словосочетания, которые приближались к смыслу новых понятий. В этих новых многослоговых структурах старые словесные знаки теряли свой первоначальный смысл, становясь слоговыми.
После внедрения слогового письма, к 2500 г. до н.э., количество знаков с 1600—1800 изначальных сократилось
В Шумере писали на мягкой глине; исписанные таблички высушивали на солнце или обжигали на огне. Глина оказалась вполне пригодным материалом для письма на общественные и литературные темы и для повседневной переписки по хозяйственным и административным делам. Найдено большое количество таких табличек, что позволяет судить о широте распространения этого прочного материала для письма в Передней Азии. Поскольку писали палочками на мягкой глине, то легче было чертить письменные знаки прямыми штрихами; закругления упрощались, сводились к графемам, состоящим из прямых линий. Процесс письма становился менее сложным. Палочка оставляла в глине треугольное, клиновидное углубление. Графемы шумерской письменности постепенно превратились в клиновидные штрихи, возникла клинопись.
Так завершилась трансформация письменных знаков шумеров в абстрактные формы. Возникли состоящие из многих штрихов сложные комбинации, упрощавшиеся при быстром письме. Едва ли клинопись могла вдохновить на создание высокохудожественных надписей, каллиграфических произведений. [1]
1
Такое предположение автора представляется неверным. Шумерские и вавилонские писцы гордились искусным подбором знаков, нередко писали стилизованными в духе далеких эпох значками — словом, отдавали каллиграфии должное. См., например: Тураев Б. А. История Древнего Востока. Л., 1935, т. 2, с. 91. (здесь и далее примеч. тит. ред.).
Г
На рубеже IV и III тысячелетий из сирийских и арабских пустынь на территорию Месопотамии перекочевали семитские племена, родственные по языку и происхождению предкам позднейших ханаанеев, финикийцев, евреев, арамеев. По названию расположенного на Евфрате города Аккада их стали называть аккадцами. Они восприняли шумерскую культуру, вжились в городскую цивилизацию и на этой основе развернули свои способности как торговцы, воины, государственные чиновники. Шумеры продолжали сохранять свои особенности, однако они постепенно сливались с аккадцами и в конце концов образовали новую культурную и языковую общность, народ, столицей которого стал расположенный выше по Евфрату Вавилон.
В самом Шумере в этот период все настоятельнее становятся стремления к объединению городов-государств или к их превращению в более крупные государственные структуры. Борьба за власть между правителями городов — патеси, а также потребности интенсивного водного хозяйства привели к возвышению в середине III тысячелетия до н.э. города-государства Лагаш. Стремление к гегемонии, по-видимому, способствовало распространению письменности, по крайней мере в той степени, в какой общая письменность могла содействовать укреплению центральной государственной власти. Последний патеси древней лагашской династии Уруинимгина ответил на возникший в результате коррупции жречества социальный кризис проведением реформ, приведших к кодификации обновленного права.