У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана)
Шрифт:
Что касается положения о выгоде, изложенного им императору Валентиниану II, чтобы доказать необходимость нейтралитета государства в религиозных делах, то они никого не могут ввести в заблуждение: речь идет лишь о нанесении завершающего удара по языческим обычаям, а не о теоретическом изложении какой бы то ни было формы терпимости, которая тогда была совершенно нереальна. К тому же он требовал для своего культа той самой поддержки гражданских властей, право на которую языческих и иудейских культов он отвергал, равно как и требования поддержки со стороны диссидентских — в первую очередь арианских — течений в лоне самой церкви. Он никогда не упускал случая требовать действия властей против всех этих течений. И когда Феодосии пожелал наказать монахов, подстрекавших к разрушению синагоги в Каллинике, в Осроене, как за действия, наносившие ущерб единству империи, Амвросий настойчиво
Прошение Симмаха и языческих сенаторов в конце концов было отвергнуто. Две последующие попытки, одна в 389 г., когда Феодосии находился в Милане посыле победы над Максимом, и другая в 391 г., в правление 20-летнего Валентиниана II, также закончились неудачей. Алтарь Виктории так и не был возвращен на место. Только статуя богини еще некоторое время оставалась в сенате, пока не была разрушена в 410 г., когда готы Алариха сожгли Рим. Ее терпели из-за ее художественной ценности: после смерти Феодосия был издан в Равенне в 399 г. эдикт, предписывавший «запрещать языческие приношения богам, но не разрушать декоративные общественные сооружения». Эта вспышка либерализма по отношению к язычеству вскоре угасла. Крушение язычества унесло с собой бесценные шедевры архитектуры, скульптуры и живописи древнего мира.
Эдикт Феодосия от 8 ноября 392 г. обозначает дату того, что можно было бы определить как «свидетельство о смерти язычества». Непосредственным поводом для этого акта была последняя попытка Евгения, западного антагониста Феодосия, вдохнуть, по политическим мотивам, жизнь в языческую традицию. Декрет подписан помимо Феодосия Флавием Аркадием, первенцем императора, который после смерти отца стал восточным римским императором. Изданный в Константинополе, этот эдикт был вскоре применен на всей территории империи. Все жертвоприношения и культовые обряды, как публичные, так и приватные, были запрещены в городах, в деревне и в частных домах под страхом конфискации помещений, земель и другой недвижимости. Храмы должны были быть закрыты, и практически предоставлялась свобода разрушать их или переделывать в христианские церкви.
Случаи открытых преследований язычников становились все более частыми.
Прославленные культовые центры, такие, как храм Се-раписа в Александрии, были преданы огню. Все, что осталось от древнейшей александрийской библиотеки, погибло безвозвратно. Язычники устраивали шествия протеста, носили свои священные образа, и начинались новые кровавые беспорядки. Спустя несколько лет, в 415 г., все в той же Александрии христианские фанатики-монахи зверски растерзали знаменитую Ипатию, представительницу последних языческих философских течений, астронома, и математика, теоретика неоплатонизма.
Религиозная и обрядовая практика язычества, однако, не исчезла без следа ни на уровне народных масс, ни в образованной среде. Она оживала в литургических действиях, посвященных повседневной жизни, священных жертвенных возлияниях и во все большем применении ладана, в культе святых и реликвий, которые заняли место идолов, в почитании определенных деревьев, животных, источников и природных явлений, которое сохранилось и поныне.
В конце IV в. или в первые годы V в. христианский поэт Пруденций все еще считал себя обязанным бороться с влиянием Симмаха в культурных кругах римлян, чему он посвятил несколько тысяч посредственных стихов. И как раз тогда, когда новый восточный самодержец Феодосии II, наследовавший отцу Аркадию, полагал, что внутри империи более не существовало приверженцев язычества, широкие массы народа по-прежнему объясняли великие военные и социальные потрясения того времени упразднением древних культов и победой новой религии. На эти обвинения отвечал блаженный Августин трактатом «О граде божием» (открывшим дорогу средневековым представлениям о церкви и обществе), который в то же время явился и последним свидетельством борьбы между двумя религиозными концепциями.
Раскол между Востоком и Западом тем временем близился к финалу.
В 394 г. Феодосии I еще оставался единственным императором. После его смерти империя никогда больше не объединялась в руках одного суверена. На Востоке мы еще увидим Аркадия (395–408), правившего под руководством сановника галльского происхождения Руфина, префекта претории; на Западе — Гонория (395–423), правившего под тщательным надзором Стилихона, опытного военачальника, вандала по происхождению, командовавшего войсками империи. Столица западной ее части была перенесена в 402 г. в Равенну.
И в христианской религии углубился процесс разобщения двух ее направлений, одного — с центром в Риме, другого — византийского.
ГЛАВА 9
ЭВОЛЮЦИЯ
И ОБРЯДНОСТИ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПАПСТВА
Дискуссии, развернувшиеся в IV в. в христианской церкви, способствовали выдвижению нескольких епископов и толкователей текстов, которые вошли в категорию «отцы церкви». На Востоке кроме Афанасия и трех каппа-докийцев — Григория Нисского, Григория На-зианского и Василия Кесарийского — выделяется фигура Иоанна, прозванного Хризостомом или Златоустом. Личность сложная и противоречивая, Иоанн несомненно был выдающимся проповедником. Он одним из первых начал употреблять по-гречески термин «христианство». Призванный в 397 г. занять епископскую кафедру в Константинополе, он вскоре стал жертвой ревности и соперничества александрийских епископов, не желавших примириться с упадком своей епархии и александрийской школы, которую затмила новая столица империи. В 404 г. жена императора Аркадия Евдоксия заставила изгнать его с епископской кафедры. Иоанн не скрывал своей консервативной ориентации в социальной сфере. «Недостаточно рабу стать христианином, — утверждал он с безжалостной прямотой, — чтобы его можно было считать свободным человеком».
На Западе в числе целой когорты менее значительных лиц мы встречаем миланского епископа Амвросия и Иеро-нима, умершего в Вифлееме в 420 г., приверженца аристократического аскетизма индивидуалистского толка, неутомимого редактора древних латинских переводов Ветхого и Нового заветов, которые он систематизировал в «Вульгате», или «народном» переводе, использовав свое знание еврейского и греческого языков. Особенно выделился живший в Северной Африке Гиппонский епископ Августин, ревностный и пристрастный теоретик божественного выбора «избранных», идеи двух противостоящих друг другу «градов» — божьего и человеческого.
ПАТРИСТИКА
Об отцах церкви начали говорить с середины IV в., и этим термином стали именовать группу особенно авторитетных церковных авторов. Но сам термин «патристика», [110] косвенный падеж patros [111] — «отец». — Прим. пер. ], которым обозначали продолжительный период формирования христианской догматики, получил свое подлинное значение только в эпоху Реформации, когда протестанты противопоставили эпохе отцов, понимаемой как нечто целостное, школу средневековой мысли, и в первую очередь «схоластику», которую они отвергали как извращение евангельской проповеди. Патристика охватила целую эпоху: на Западе — вплоть до начала VII в., где ее последним представителем стал Исидор Севильский, на Востоке — еще на несколько столетий дольше, вплоть до Иоанна Дамаскина, Фотия.
110
От греческого слова pater [патер
111
патрос
Термин «патристика» не является историческим. Еще менее историчен титул «учитель»(«доктор церкви»), присваивавшийся специальной декларацией соборов или папских властей. Все отцы — докторы, учители [112] — «учить», «обучать» (а не «лечить» — это значение закрепилось только в XIX в.); отсюда понятие «доктор наук», «доктрина» и т. п. — Прим. пер. ], но не все докторы — отцы. Еще и теперь в духе католической традиции продолжают провозглашать докторами выдающихся теологов нашего времени. На определенное время подобная прерогатива была резервирована за четырьмя крупнейшими отцами греческой церкви (Афанасием, Василием Кесарийским, Григорием Назианским и Иоанном Златоустом) и четырьмя — латинской церкви (Амвросием, Иеронимом, Августином и Григорием Великим). Из их числа был исключен за оппозицию августинианской доктрине греховности и благодати Винцент Леринский, аскет полупелагианского направления, который, впрочем, оставил в истории догматики классическое определение истинности христианского вероучения: «Должно считать истинным то, во что веруют повсюду, всегда и все» (в «Трактате о древности и универсальности католической веры», написанном около 434 г. под псевдонимом «Перигрин» — «Странник», «Пилигрим»).
112
От латинского docere [доцере