У каждого свое зло
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Денис, записывая что-то в блокноте. — К этому персонажу нам еще обязательно придется вернуться, Алла Валентиновна. Надеюсь, описать его сможете? А пока расскажете, как погиб Игорь Альфредович?
— Но я же говорю — я лично не видела! — обиженно вскинулась она. Видимо, все произошло, когда я была без сознания…
— Но что-то же вы видели, что-то помните, верно? И, кстати, как именно получилось, что вы потеряли сознание? На нервной почве?
— Я не понимаю вашей иронии, — обиделась Ухтомская. — Произошла настоящая трагедия… неужели вы все тут, в милиции, лишены сердца?
— Нет, не все. Но я хочу
— Ах, боже мой! Да ничего я не скрываю! Просто это не расскажешь в двух словах… Знаете, Игорь… то есть, простите, Решетников, он в последнее время совсем рехнулся от жадности. Специально к встрече с Петерсеном изготовил фотоснимки фальшивого, вернее, несуществующего тома «Истории птиц»… И когда тот наконец появился, сообщил ему, что хочет аванс в двести тысяч долларов…
— Ого! — изумился Денис. — Вот это аппетит!
— Да-да, двести тысяч! И знаете за что? За этот самый липовый том, который якобы существует всего в двух экземплярах. Я, еще только узнав об этой затее, начала отговаривать его — ведь Петерсен отнюдь не дурак, он прекрасно разбирается в книгах. Я не сомневалась, что он сразу раскроет обман. Но Игорь мои слова пропустил мимо ушей. И когда Петерсен пришел, он отослал меня на кухню, чтобы я приготовила там выпивку и кофе… ну и подмешала клофелин — Игорь надеялся в случае необходимости вырубить американца…
— Зачем? — искренне удивился Денис. — Ведь у вас были договоренности, были книги на руках!
— Я думаю, самая вульгарная жадность. Психоз какой-то, честное слово! Пятьдесят тысяч долларов, двести тысяч долларов. А за все три тома, в комплекте с фальшивым, он хотел назначить цену аж в миллион! Я думаю, цифры просто гипнотизировали его. Хотя ведь и пятьдесят тысяч долларов огромная сумма — верно?
— Еще как верно, — усмехнулся Денис.
— Ну вот. А когда я вернулась с подносом, Алекс, который, как я и думала, быстро все понял, как раз говорил, что больше не собирается иметь с Игорем дело. Но когда он обронил, что поскольку раньше считал его порядочным бизнесменом, то даже принес с собой деньги, у Игоря словно помутился разум — он хотел ударить иностранца бутылкой, но я, слава богу, успела повиснуть у него на руке. А Петерсен тем временем вытащил пистолет. Я жутко испугалась, когда он навел его на Игоря, но все же почему-то была уверена, что до стрельбы дело не дойдет. И тут Игорь оттолкнул меня, просто стряхнул с себя, чтобы освободить руки, я упала и так ударилась обо что-то головой, что сразу потеряла сознание и больше ничего не помню. Честное слово! А когда очнулась, то обнаружила, что никакого иностранца уже нет, а рядом со мной, весь в крови, лежит Игорь — и мозги его кругом… Вот и все, больше я ничего не знаю.
Денис задумчиво почесал затылок.
— Ну что ж, и этого уже достаточно много… Скажите, а вы, случайно, не запомнили марку… нет, что я говорю! Вы не могли хотя бы примерно описать пистолет, который был у вашего американца?
— Пистолет? Но в этом я совершенно не разбираюсь… Одно могу сказать точно: он был небольшой.
— Небольшой или маленький? — уточнил Денис.
— Нет, дайте подумать, — напряглась Алла Валентиновна. — Скорее все-таки маленький.
— Вы умница, Алла Валентиновна! — обрадовался чему-то Денис.
— Почему
Денис восхищенно посмотрел на нее:
— Вот кому бы в сыщики пойти! Почему вы так решили?
— Ну я… — замялась женщина. — Я краем уха слышала разговор между теми милиционерами, что приехали по моему вызову… Они осматривали Игоря и говорили между собой, что такие повреждения можно нанести только из мощного пистолета. Они даже упоминали ТТ. А один там… я не разбираюсь в званиях… толстый такой, с усами, он даже пошутил что-то насчет того, что ТТ теперь — любимое оружие киллеров. Вот видите, у меня прекрасная память на всякие мелочи…
— Ну, значит, вы сможете мне во всех подробностях описать и внешность господина Петерсена, да? — улыбнулся Денис.
— Но ведь это не он же убийца? Или вы считаете, все-таки он?
— Может, и не он. Но очень вероятно, что через него мы могли бы выйти и на настоящего убийцу…
Ухтомская подробно описала внешность заморского гостя. И не только внешность. Ее женский глаз запомнил каждую складочку на его костюме, она описала галстук гостя и его обувь. Ее оценивающий глаз запечатлел и фигуру Петерсена, и его манеру изъясняться, как бы нарочито, не вполне естественно мешая русские и английские слова. Не говоря уж о такой мелочи, как вертикальная складка между бровями, иногда называемая складкой гордеца. Ну и, конечно, сказала она о том, что загар господина Петерсена показался ей каким-то не таким, не американским.
— Это что значит? — заинтересовался Денис. — Ведь морской загар — он, наверно, везде одинаков…
— Ну, не знаю, как вам объяснить… Но мне кажется, что я всегда отличу калифорнийский загар от средиземноморского. Может, это моя мнительность говорит, но вы вот сами разве не отличите настоящий загар от кварцевого?
Уже совсем напоследок Денис на всякий случай спросил Ухтомскую, не знает ли она что-нибудь о смерти Завьялова. Она ничего толком не знала, но ее вошедшая во вкус интуиция подсказывала ей какие-то версии и здесь. Она считала, например, что Завьялов украл один из томов «Истории птиц» из дома Краснова, то есть воспользовался действием ее укола раньше Решетникова, вернее, раньше Димона.
— Игорь отдельно заплатил Димону, чтобы тот «решил вопрос» с Завьяловым, причем он скрывал это от меня, говорил расплывчато: «Я дал Димону карт-бланш». Я кричала, я требовала, чтобы он не лез в уголовщину и не втягивал в нее меня. И он вроде бы согласился. И вдруг я узнаю, что Завьялов погиб! Я готова была Игоря убить, но Игорь клялся и божился, что он тут ни при чем! А вот что касается старика… Это он, Игорь, позвонил ему, сообщил о гибели племянника! Никогда не думала, что он способен на такую низость!
— Ах, сволота! — вырвалось у Дениса. — Так это, значит, он?!
— Он, не тем будь помянут. Вот видите — расплатился сполна за свои подлости. — И Ухтомская снова заплакала.
Глава 8
Топтуна он обнаружил несколько дней назад — обратил внимание на «четверку», стоявшую постоянно напротив того подъезда, где жила Марина. То есть если бы «четверка» стояла пустая — в ней не было бы ничего примечательного. Но в том-то и дело, что в ней все время сидел человек, довольно бдительно фиксирующий всех входящих и выходящих; Николай даже заметил у него в руках фотоаппарат.