У каждого свои секреты
Шрифт:
Но Дрейк прекрасно понял намек, и выражение его лица стало жестче.
— Я начинаю подозревать, что Боб совершенно не ошибается в отношении вас, — коротко сказал он.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что леди слишком много рассуждает, — язвительно заметил он и, открывая дверцу, добавил: — Давайте наконец пойдем ужинать.
* * *
В ресторане уже было полно народу. Все выглядели очень элегантно, определить национальность посетителей было совершенно невозможно. Разве только слушая язык, на котором они говорили.
Элли обернулась к Дрейку и весело поинтересовалась:
— Здесь всегда так?
Он наклонился ближе, чтобы ее услышать. Элли повторила свой вопрос, и он кивнул.
— Где русские, там всегда шумно.
Они устроились за столиком у стены. Распахнутое окно впускало приятную вечернюю прохладу. Официант принес им меню, но Дрейк неотрывно смотрел на Элли — нахмурившись и с таким выражением лица, словно думал о чем-то постороннем.
— Плачу рубль, — произнесла Элли.
Он растерянно моргнул, а затем поспешно спросил:
— Что будете пить?
Они единогласно выбрали водку со льдом, и, потягивая ее, Дрейк прокомментировал меню:
— Все всегда берут закуски. Русские могут растянуть их часа на два. Поэтому иностранцы всегда жалуются на медленное обслуживание.
— Вы так ничего и не сказали по поводу моего предложения, — напомнила Элли.
— Предложения?
— Рубль за ваши мысли. Похоже, вы были далеко отсюда.
— Правда? — рассмеялся он, словно говоря: «забудьте об этом».
Но Элли решила не сдаваться.
— Итак, где же вы были?
Дрейк взял свой стакан, некоторое время рассматривал его, а потом пожал плечами.
— Ничего особенного. Просто на какой-то миг вы напомнили мне одну женщину. Вот и все.
— Да? И кого же?
— Вы ее не знаете, — пресек дальнейшие расспросы Дрейк. — Ну, выбрали, что будете есть?
— Раз я в России, то, наверное, должна отведать какое-нибудь национальное блюдо. Пожалуй, возьму бефстроганов.
— Любите рисковать? — поддразнил он ее, усмехаясь.
Элли улыбнулась в ответ, продолжая размышлять, кого же она ему напомнила. Что это была за женщина, что она значила для него, если воспоминания о ней уносят его так далеко и отражаются такой мукой в глазах?
— Полагаю, ваша семья не приехала с вами в Москву? — как бы между прочим поинтересовалась Элли.
— Моя семья? — Он озадаченно посмотрел на нее, возможно гадая, насколько важен для нее ответ. — У меня нет семьи. Я не женат, — сухо ответил он.
— Я так и думала. Компании предпочитают посылать в заграничные командировки одиноких людей. Так дешевле, — кивнула она.
— Да, наверное, — развеселился Дрейк, но подошедший официант прервал их разговор. На беглом русском языке Дрейк заказал закуски и бутылку шампанского. Цыганский ансамбль пел так зажигательно, что вскоре некоторые посетители начали танцевать. Элли с интересом наблюдала за тем, насколько по-разному люди воспринимают музыку. Одни пытались вальсировать, другие выделывали нечто, похожее на бурный шотландский танец, а третьи просто дергались под музыку. Танцующие занимали Элли гораздо больше, чем цыгане на
Наблюдая за ней, Дрейк спросил:
— Хотите присоединиться?
— К этому? — испуганно взглянула на него Элли. — Ни за что. Я не так много выпила.
— Ну, тогда медленный танец. — Дрейк подозвал официанта и дал ему деньги, которые были немедленно переданы солисту — мужчине с черными волосами и пышными усами, одетому в аляповатую рубашку.
Деньги возымели действие, и ансамбль заиграл медленную мелодию, которая на любом языке могла быть только о любви. Дрейк встал и предложил ей руку. Постаравшись скрыть свое нежелание, Элли позволила ему поднять себя и заключить в объятия на танцевальной площадке. Пока они двигались в такт музыке, она размышляла: как странно, ты можешь даже не думать о близости с каким-нибудь незнакомцем, но начинаешь танцевать, и тела почти интимно касаются друг друга, а лица и губы разделяют каких-то несколько сантиметров. В танце он может положить руку тебе на талию, вдыхать запах твоих духов, смотреть тебе прямо в глаза и многозначительно улыбаться. В этом взгляде ясно читается, что вы мужчина и женщина, что благопристойные манеры всего лишь фарс, противоречащий глубокому примитивному сексуальному влечению.
Эти мысли начали одолевать ее, лишь только Дрейк прикоснулся к ней. Он отлично двигался и уверенно держал ее; чувствуя его мускулы, она могла догадываться о его силе. Он был слишком высок для нее, но каблуки добавляли ей немного роста; она могла ощущать запах его одеколона, любоваться четкими линиями его волевого подбородка и твердых губ. Типичный красавец европеец...
Интересно, сколько женщин у него было? Он не производил впечатления прожженного ловеласа, не раздевал ее взглядом, мысленно прикидывая, какова она окажется в постели и сколько усилий придется потратить, чтобы затащить ее туда. Есть и совершенно другой тип мужчин — самоуверенных, не сомневающихся в собственной мужественности, мужчин, которым нет необходимости щеголять своей искушенностью. Именно такие мужчины гораздо больше привлекают женщин.
Кажется, Дрейк принадлежит к последнему типу, размышляла Элли.
Тут какая-то особо буйная пара танцующих неожиданно налетела на них, Дрейк прижал ее ближе и увел на свободное пространство.
Элли кокетливо заметила:
— Вы снова были далеко отсюда. Где на этот раз?
Она ожидала чего угодно, но только не слов, раздавшихся как гром среди ясного неба:
— Я знаю, что у вас был скрытый мотив приехать в Россию.
Элли резко остановилась. Она настолько растерялась, что не смогла даже скрыть охвативший ее ужас. Просто стояла и в оцепенении взирала на Дрейка. Откуда он знает?
Кто-то опять наткнулся на Элли, и она поспешно отстранилась, опуская лицо, чтобы скрыть свою растерянность. Но ей хотелось кричать от гнева и страха. Кто ему сказал? Откуда он мог узнать? Два важных, жизненно важных вопроса стучали у нее в голове. Предприняв нечеловеческие усилия, она подняла наконец голову и взглянула на Дрейка, изобразив изумленную улыбку. Непринужденный тон, которым она заговорила, удивил даже ее саму.