У каждого свой путь. Книга вторая
Шрифт:
Она задыхалась от слез, но наклонилась и прижалась к окровавленным губам. Они были холодными, но чуть шевельнулись в ответ. Его рука легла на затылок и вдруг упала…
Женщина удивленно посмотрела на Татарникова. До сознания медленно дошла страшная правда. Прижав к себе тело мужчины, она дико закричала:
– Не-е-ет!!! Олег, не-е-ет!
Степанова рыдала, никого и ничего вокруг не замечая. Только сейчас она вдруг обратила внимание, что волосы у Олега мягкие, несмотря на то, что торчат вверх и на плечах у него погоны подполковника, а на груди колодки от орденов и медалей. Ее куртка на груди пропиталась его кровью, но она
Десантники молча застыли вокруг. Они ждали, когда женщина выплачется, чтобы унести командира к выстраивавшимся в колонну БТРам. Марина плакала долго, пока слез, казалось, совсем не осталось. Тяжело вздохнула и подняла голову. Опухшими глазами обвела застывших вокруг парней, так и не положив на землю холодеющее тело:
– Как это случилось?
Высокий красивый парень с погонами сержанта ответил тихо:
– Все уже закончилось, когда Олег Анатольевич решил еще раз в пещеру заглянуть. Один из раненых духов очнулся в этот момент. Захохотал почему-то и из пулемета… Да вон он валяется…
– Давно Олег воюет в Афганистане?
– Два года практически без перерывов.
Степанова медленно опустила мертвое тело на плащ-палатку. Долго вглядывалась в лицо офицера. Оно было светло и спокойно, на губах застыла улыбка. С трудом встала на ноги и, перехватив автомат за приклад, медленно подошла к душману. Узнала и, подняв лицо к небу, прошептала:
– Касем! Сволочь! Его-то за что? Ведь я тебя прищучила… Я, а не он!
Ближайшие десантники услышали. Не видя ничего из-за слез, она шагала в сторону долины и сада. Сержант догнал ее, протянул забытую маску. Степанова не сразу поняла, что он тычет ей в руки. Подняла лицо, смотрела ему в глаза и не видела. Машинально забрала маску. Отправилась дальше. Она и сама не знала, куда направляется, ей просто никого не хотелось видеть…
Сержант задумчиво посмотрел вслед, а потом направил за ней трех солдат. Приказав:
– Присмотрите за ней. А то она сейчас в таком состоянии, что ничего не видит и не понимает…
Парни шли поодаль, внимательно осматривая местность. Женщина, качаясь во все стороны, словно пьяная, брела впереди, опустив автомат к земле. Дошла до сада и вдруг упала среди деревьев. Десантники вначале думали, что по ней выстрелили, настолько резко она повалилась. Озираясь по сторонам, пригнулись и кинулись к ней. Метрах в трех остановились и повернули назад: она снова рыдала в голос, уткнувшись лицом в густую траву…
Вечером войска расположились лагерем на обширной горной равнине, где кроме верблюжьей колючки ничего не росло. Сад остался сбоку. Вертолеты доставили горячее питание и почту. Степанова находилась в расположении десантников. Ребята попытались заставить ее поесть, но ничего не добились. Женщина прислонилась к колесу БТРа, опустила голову так, что свисавшие волосы прикрыли лицо и, застыв в таком положении, просидела весь вечер и всю ночь. Куртка впереди превратилась в панцирь из-за высохшей крови, но она не замечала.
Гибель Татарникова больно ударила по сердцу. Марина мысленно выругала себя, что за два года даже не поинтересовалась, где находятся они оба: Юрий и Олег. Наплевав на запреты начальников, на другой день она написала письмо Юрию. Рассказала о гибели Олега и попросила ответить. Отдала конверт сержанту и попросила:
– Напиши
Только через сутки она вспомнила о письме Николая Горева и короткой встрече в пещере. Решительно развернула помятый листок и прочла:
– «Дорогие мои папа и мама! Если можете, простите, что долго не сообщал о себе. В Союз возвращаться я не собираюсь. Мне там делать нечего. Вместе с моими братьями-мусульманами я воюю, и буду воевать дальше за свободу Афганистана против неверных. Я понял, что заблуждался, отправляясь сюда. Думал, что несу мир, а сам помогал неверным убивать праведников. Теперь мой бог – Аллах, я принял ислам всем сердцем. Забудьте обо мне, теперь мое имя Ахмад».
Степанова хотела смять этот клочок, но потом подумала о родителях Горева и не стала. Аккуратно свернув, спрятала во внутренний карман куртки, решив передать, когда вернется. Теперь стало ясно – Бредин и Горчаков щадили ее и не сообщили о предательстве Кольки, хотя знали об этом.
Глава 3
Усама управлял многочисленными фирмами и филиалами через Интернет. Он занимался нефтяными и химическими проектами, телекоммуникациями и спутниковой связью, строительной компанией «Аль-Хиджра» и инвестиционным концерном «Таба». Его империя росла с каждым днем. Через подставных лиц он приобретал все новые и новые фирмы в разных странах мира. Большая часть денег по-прежнему шла на войну в Афганистане против Советского Союза.
Марина появилась в родном районе в начале октября, не предупредив родителей о своем приезде. День стоял солнечный и яркий. Шелестели под ветерком золотыми листьями березы, багровел среди них единственный клен. На асфальте разлилась большая лужа. На воде, словно крошечные кораблики, покачивались опавшие листочки. Прихрамывая, женщина выбралась из вагона, подхватила чемодан с сумкой и направилась к автостанции, перешагивая через рельсы. Вещи были тяжелыми, но она не жаловалась – впервой что ли. Если бы не болевшая нога, все было бы нормально. За неделю до отлета из Афганистана, женщина неудачно спрыгнула с БТРа, подвернула стопу и теперь хромала.
Народу внутри станции оказалось полно. Билетов в кассе не было. Слышалось переругивание в очереди и визгливый голос невидимой кассирши. Степанова не переживала – все шофера знакомы с детства. На этот раз за рулем автобуса сидел ее «недруг» по детским проказам – Борька Балатов. Мужик усмехнулся яркими полными губами, увидев прихрамывающую Марину. Распахнул дверцу и слегка наклонился:
– На побывку? Забирайся ко мне в кабину и садись на крышку мотора. Там сейчас толкотня будет, а ты, я смотрю, снова подбита!
Легко спрыгнул на землю. Подхватил чемодан, сумку и играючи забросил внутрь. С легким смешком, неожиданно подхватил женщину на руки и усадил на свое сиденье:
– Сиди пока тут, я все равно документы оформлять пошел…
В салоне было пусто, хотя народ уже толпился возле дверей ПАЗика, завистливо глядя на сидевшую Степанову. Она дотронулась до коричневого дерматина, прикрывавшего крышку мотора: он был теплым, но она быстро сообразила, что крышка сильно нагреется. У самого стекла лежало одеяло. Дотянулась до него и, аккуратно расстелив на краю, перебралась на крышку. Та чуть прогнулась под ее легким телом и все. Вернулся вместе с кондуктором Борис, на ходу беззлобно матеря бабу. Молча заскочил в кабину и пожаловался: