У каждого свой путь. Книга вторая
Шрифт:
Касем представил, как он через пару дней станет оправдываться за неудавшуюся операцию перед мистером Льюисом и Усамой. От этого на душе стало тяжело и тревожно. Главарь прекрасно знал, что американец может доставить ему немало неприятных минут и даже лишить обещанного гонорара. А бен Ладен вообще может убить. Требовалось что-то предпринять, чтобы реабилитировать себя.
Бандит немного подумал, а затем решил под утро напасть на пост и вырезать его. Попытаться найти этого светловолосого шурави. А еще притащить «в подарок» хозяевам русского офицера и попробовать все же подорвать проклятый мост остатками взрывчатки.
Касем обошел своих людей и каждому дал по маленькому пакетику с белым порошком. Кое-кто тут же рванул в скалы, чтоб развести костерок и, растворив героин, впрыснуть его в вену. Практически все мужчины в его отряде, включая его самого, были законченными наркоманами.
Степанова улеглась было спать, но что-то мешало спокойно заснуть. Казалось бы, атака уже отбита, но тревога не хотела оставить ее в покое. Старший лейтенант давно спал напротив, а она все ворочалась. Затем встала. Этому чувству она доверяла. Не спеша натянула маску и перчатки. Прихватила автомат с запасным магазином, пару гранат и выбралась на воздух. Бесшумно подошла к блокпосту. Сержант Ивановский резко обернулся, почувствовав ее присутствие. Маринка успела сцапать занесенную для удара руку и отшвырнула парня в сторону. Прошипела:
– Не стоит, сержант! Враг бьет сразу, а не дожидается, когда ты обернешься. Учти на будущее!
Остальные удивленно смотрели на черную фигуру. Все знали, что это женщина, но ее бесшумное появление озадачило многих. Парень кивнул:
– Уж больно вы тихо подкрались. Я не слышал. Не спится?
Вместо ответа она попросила:
– Подвинься…
Приникла к узкой щели между камней. Минут пять разглядывала пространство перед мостом. Затем еле слышно сказала:
– Я прогуляюсь немножко на ту сторону. Следи внимательно, что-то мне не нравится сегодняшняя ночь…
Скользнула из укрытия и мигом скрылась из глаз. Ивановский покачал головой и вздохнул:
– Странная женщина. Такое чувство, словно она в темноте видит.
– Разведчица, что ты хочешь!
Марина находилась уже на другой стороне моста. Река шумела ночью не так сильно. Она расслышала, как впереди скатился камень. Мигом насторожилась и замерла. В голове мелькнуло: решили отомстить! Женщина залегла за низким каменным парапетом, собираясь застать банду врасплох. В голову пришла интересная мысль. Она быстро выдернула из кармана альпийский шнур. Привязала к нему увесистый кусок камня и положила на парапет, сверху пристроила несколько камней поменьше. Перекатилась на левую сторону и поступила точно так же. Шнур сильно не натягивала. Сама метнулась к блокпосту. Ивановский на этот раз даже не вздрогнул от ее появления. Марина прошипела:
– По-моему идут! Сейчас будет представление! Приготовь ракету.
Он догадливо спросил:
– Вы устроили ловушку?
На той стороне моста, словно в ответ на его вопрос, раздался грохот. Сам Касем запнулся за веревку и стащил камни. Уже падая на землю, вскрикнул в испуге, думая, что это гранаты. Его «войско» мигом попадало на землю, брякнув оружием дополнительно и открыв беспорядочный огонь в сторону блокпоста. Одурманенные наркотиком, они испытывали сейчас не просто страх,
Ивановский пустил в небо ракету. Каждый камень на мосту стал отчетливо виден. Душманы оказались как на ладони! Укрыться им было негде. Пулемет шурави заговорил. Несколько духов бросились вперед, не соображая из-за того же наркотика, что делают. Но остальные приникли к камню и не шевелились. В небо взвилась вторая ракета, первая начала меркнуть. Затем взвились еще одна и еще. Ночь превратилась в день. На пост прибежал проснувшийся Каленин:
– Что тут у вас?
Марина пояснила, не отрывая взгляда от залегших бандитов:
– Банда напасть решила, да вот время не удачно выбрала… – Громко заговорила на фарси: – Через пару минут откроем прицельный огонь. Сдавайтесь!
Касем вскочил на ноги. Одним прыжком преодолел расстояние до парапета, перескочил его и скрылся в темноте. Высота там была всего метра три. Никто ничего не успел предпринять. Брошенные на произвол судьбы бандиты, на какое-то время растерялись от подобного предательства. Затем начали кричать вслед главарю свои проклятья:
– Пусть Аллах накажет тебя, Касем! Не стреляйте, мы сдаемся!
Двадцать три человека бросили оружие и сдались советскому посту. Ивановский полюбопытствовал:
– Скажите, а что там так грохнуло?
Марина тихонько рассмеялась:
Утром увидишь!
Стрелявший душман «не раскололся». Он упорно твердил, что хотел убить подполковника, чтобы его приняли в моджахеды. Капитан и прапорщик, узнав, что нанятый киллер пойман, за время допроса пережили самые не приятные минуты в жизни. Достаточно было одного слова, чтобы уличить обоих в контрабанде и распространении наркотиков. Оба уже знали, что груз в Москве получен. Героин из гроба извлечен, а цинковый ящик отправлен по назначению.
Крупный торговец наркотиками кавказской наружности по имени Герман, требовал прислать еще пару партий. За риск он предложил семьдесят пять тысяч. Поняв, что опасность миновала, негодяи в погонах решили рискнуть еще разок…
Сашка вместе с дедом пилил старое бревно двуручной пилой. В доме была бензопила, но из-за трех старых бревен доставать ее с чердака Ивану Николаевичу не хотелось. Внук с готовностью вызвался помочь. Он часто менял устававшие ручонки, но не хныкал и не жаловался, продолжая упорно дергать ручку. Распилили первое бревно, начали второе. Наконец дед спросил:
– Может, отдохнешь?
Черные большие глаза взглянули на него, а потом мальчишка решительно потряс копной черных волос:
– Не хочу! Давай сделаем и в лес сходим. Я мамино ружье возьму…
Дед возразил:
– Ээ-э, нет, милок! Так дело не пойдет! Тебе всего четыре года, а ты уже за ружье? Маловат еще…
Внук упрямо сказал:
– Мама тоже в этом возрасте с ружьем играла, мне бабушка говорила! Ей, девчонке, значит, можно, а мне, мужику, нельзя? Я обижусь на тебя…
Иван Николаевич посмотрел на «мужика» и еле сдержался, чтоб не расхохотаться: Сашка стоял до плеч засыпанный опилками. Они были даже на лице и в волосах, тогда как у взрослого мусор лежал лишь на колене. Кивнул: