У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Маму привози домой!
Иван Николаевич, по приглашению Бредина, сел вместе с генералом и полковником Шергуном в первую машину. Елена Константиновна с внуком и полковником Горчаковым во вторую. Леонид Григорьевич придержал дверцу, усаживая женщину и мальчика на заднее сиденье. Искренне посетовал:
— Эх, Саша, так и не видел я твоего Гришки!
Мальчишка вырвался из рук бабушки и крикнул:
— Гриша!!!
Из сарая на зов вылетела здоровенная черная птица. Покружилась немного над машинами и уселась на землю рядом с мальчиком. Поглядывая на незнакомцев то одним глазом, то
— Дядя Леня, вы не бойтесь, Гришка смирный! Хотите погладить? Я его подержу…
Схватил птицу на руки, прижав спиной к груди. Ворон возмущенно каркнул. Завертел головой и задергал большими когтистыми лапами, но не сделал ни одной попытки клюнуть мальчишку. Рука полковника с опаской приблизилась и дотронулась до гладкого пера. Ворон смотрел на него черным глазом, в котором отражались блестящие погоны и от этого внимательного, почти человеческого взгляда, полковнику стало почему-то не по себе… Саша посадил Гришку на землю и попросил прабабушек:
— Баб Кать, баб Дунь, вы его кормите. Он все ест. Просто выносите на сарай миску и все. Он там живет, не гоняйте. Мне без Гришки скучно будет…
Машины отъехали. Черная птица взвилась в небо. Тень от ее крыльев несколько раз пробегала по ветровым стеклам и солдаты наклонялись к передней панели, чтобы посмотреть на ворона. Даже генерал не удержался и опустив стекло выглянул наружу. Гришка проводил машины до выезда на основную трассу. Несколько раз каркнув, вернулся в деревню.
Марина листала газеты. Читала то, что наиболее сильно бросалось в глаза. Повторяла про себя названия:
— Кандагар, Баглан, Гиндукуш, Кабул…
Они ей ни о чем не говорили, но она чувствовала нутром, что ее судьба как-то связана с этими словами. Она читала о войне в Афганистане, но это проходило мимо сознания. Так она могла бы читать и о Гражданской и о Великой Отечественной войнах. Ее душа молчала. Степанова отложила подшивку на тумбочку. Подошла к окну, зябко кутаясь в серый больничный халат: отопление в больнице еще не включили, а на улице резко похолодало. На аллее никого не было. Холодный ветер гнал по асфальту грязно-желтые листья. Ярко горели гроздья единственной среди лип и берез рябины. В голове снова произошла вспышка…
Длинная полоса желтых берез, жесткая стернь убранной ржи, высокий берег и красная рябина. Точно так же летящие листья. Она ощутила во рту горечь рябиновых ягод и поморщилась…
Вся деревня стояла “на ушах”: за Ушаковыми приехал из Москвы генерал и забрал их с собой. Витек Горев узнал об этом вечером, когда вернулся с поля, где сеял озимые. Сказал ему об этом старший брат. Витек вздрогнул, схватился за голову руками. На лице отразилась такая боль! Он со стоном выскочил на улицу. Родители были заняты хозяйством и ничего не заметили, но Николая поведение брата заинтересовало. Он прекрасно знал, что Витек не испытывает к Марине той страсти, что он. Накинув ватник на плечи, вышел следом. Нашел братишку в гараже. Тот горько плакал, уткнувшись в сиденье мотоцикла. Николай потряс Витька за плечо:
—
Брат повернул к нему заплаканное лицо:
— Дай слово, что никому ничего не расскажешь!
Николай удивленно сказал:
— Даю…
— Ранена Маринка, тяжело ранена, раз генерал приехал! Ведь это она меня из плена выдернула и жизнь спасла. Маринка воюет в Афгане почти пять лет. Поисковик по кличке “Искандер”. Наших вытаскивает из плена и пацаненок этот — афганец. И мне бы она не открылась, если бы не ребенок. Подобрала она его в развалинах той крепости, где нас держали. Видел я его. Ясно?
Николай охнул. Присел на корточки, привалившись спиной к заднему колесу мотоцикла. Выдохнул с укором:
— Что же ты молчал столько времени? Мне-то мог бы сказать…
— Слово я ей дал. Не забудь, ты мне тоже слово дал!
Старший прошептал:
— Не забуду…
Майоры Лозовой и Татарников стояли перед командиром части. Полковник с минуту разглядывал обоих, а потом сообщил:
— Я ничего не понимаю, но мне предписано направить вас в командировку в Москву безо всяких объяснений. Сроки пребывания не оговариваются. Вызывают в разведуправление к генерал-майору Бредину. Вас встретят на вокзале. Я уже распорядился подготовить на обоих командировочные документы. Деньги получите в финчасти.
Оба переглянулись. Лозовой задал вопрос:
— Товарищ полковник, когда выезжать?
— Сегодня. Вас подбросят до станции. Я освобождаю вас от службы. Можете быть свободны. Собирайтесь спокойно.
Офицеры, переговариваясь, отправились в строевую часть, а затем в бухгалтерию:
— Олег, ты что-нибудь понимаешь? Я никакого генерал-майора Бредина не знаю.
— Тоже. Зачем мы понадобились? Может из-за того, что ты в плену был? Но тогда одного бы вызвали…
Лозовой разозлился:
— Ладно тебе! В Москве все скажут… Я вот думаю, как Ленке сказать? Мы с ней в эти выходные собирались в Вологду съездить, посмотреть город…
Саша часа три сидел и глядел на мелькавшие мимо деревни и лес. Устал и растянулся на заднем сиденье, положив голову на колени бабушки. Ровное гудение мотора навевало на ребенка дрему. Он быстро заснул. Горчаков оглянулся:
— Спит, атаман?
Женщина улыбнулась и погладила по кудряшкам рукой:
— Леонид Григорьевич, я еще дома заметила, что Саша вам знаком. Чей он сын?
Полковник покосился на солдата и попросил:
— Коля, то, о чем я скажу, ты не должен говорить ни единой живой душе. Понял?
Шофер кивнул:
— Можете не беспокоиться, товарищ полковник. Я прекрасно помню, где работаю.
Горчаков повернулся к женщине и тихо сообщил:
— По национальности он афганец. Родители оба погибли. Марина забрала его у солдат-десантников, а те нашли в развалинах разбомбленного дома. Меня тогда отправили уговорить ее оставить сироту на родине, но я не выполнил приказ. Сделал с точностью наоборот: помог усыновить и вывезти в Союз. Из-за этого не стал генералом, но ничуть не жалею. И вы, и Марина любите Сашу, в приюте он бы этой любви никогда не узнал. Я сегодня смотрел на его счастливую рожицу и сам был счастлив…