У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Огарев вытаращил глаз:
— И ты так спокойно об этом говоришь?
Она мрачно взглянула ему в лицо:
— Ага! Я буду приманкой, а вы капканом. Ясно?
— Не совсем…
— Завтра поговорим. Мне тоже есть над чем подумать.
Огарев встал, понимая, что женщина больше ничего не скажет. Он шел, словно неся на плечах ношу: ровная спина согнулась, голова опустилась на грудь. Полковник еле переставлял ноги. Впереди ждала тяжелейшая работа: он должен был отправить “похоронки”…
Операция прошла успешно. Амир выжил. Уже на следующий
За эти сутки Степанова узнала, что охрана Кольки Горева целиком состояла из уголовников, выпущенных из центральной тюрьмы Грозного. Этим отморозкам нечего было терять. Они откровенно рассказывали на допросах о пытках и казнях военнослужащих, попавших в плен и в которых принимали участие сами. Блондин с наглыми светлыми глазами разоткровенничался во время допроса, стремясь “показать себя”:
— Перед Новым годом двери камеры распахнулись. Трое бородатых предложили свободу, если мы станем воевать против российских войск. Несколько мужиков отказалось. Их расстреляли. У нас срока большие, торчать в этих стенах надоело. Решили лучше на свободе сдохнуть, чем в тюрьме гнить. Два месяца назад нас собрали и, не спрашивая, отправили в какой-то лагерь в Пакистане. Жизнь была, просто сказка! Бабы каждый день. Жратва царская, наркота, да еще и бабки платили! Обучали правда. Каждый день по шесть часов. Как проклятые тренировались в стрельбе и драках. Многие отсеялись, а нас к Ахмаду направили. Сказали, что он наш хозяин. Он нас травкой снабжал…
Марина спросила, опережая военного следователя:
— Где логово Ахмада?
Разговорившийся уголовник хмыкнул:
— Не дергайся, дамочка! Ушел Ахмад. Он, как волк, засады чует. Вот и в этот раз нас вперед отправил, хотя всегда впереди идет. Есть у него зазноба. Где-то здесь, в армии служит. Уж как он ее ищет! Слышал краем уха, вроде нашел. Кто, не знаю. Зуб даю! Мне уже все равно, я свое отгулял и не жалею. Таких приключений никто из вас и во сне не видел!
Уголовник вздохнул и почесал грудь руками в наручниках. Желая вогнать женщину в ужас, широко улыбнувшись, сообщил:
— Чеченцы бабу русскую поймали, такое с ней вытворяли! Она сама молить о смерти стала! Так они что сделали: две березы пригнули и ее за ноги привязали, а потом отпустили кроны. На две части разорвало! А мне в руки лейтенант-сапер попался. Раненый! Я ему в рану шомпол загнал и к стене пришпилил, как кузнечика. Как же мне было хорошо! Он кричит, а я наслаждаюсь с девкой, прямо на его глазах. Знаешь, дамочка, страдания других возбуждают! Рана-то в живот была!
У Марины начались рвотные спазмы и она бросилась вон из палатки. Уголовник захохотал ей вслед и вдруг заткнулся, странно чавкнув. Она обернулась. Следователь потирал ободранные о зубы костяшки пальцев. Его лицо было бледно. Пленный валялся на полу, сплевывая кровь вперемежку с зубами…
Изжелта-серое
— Привет, Амир! Я тут с хирургом беседовала — жить будешь!
Он прошептал:
— Тот парень, как он?
Степанова решила сказать правду. Опустила голову:
— Ты не расстраивайся, поздно уже горевать. Сорока умер на операционном столе… — Подняла лицо и комкая боль в комок, весело сказала: — Я тебя побрить собираюсь. Брадобрей, конечно, из меня хреновый, но врач попросил. Ты не против? Обещаю быть очень осторожной и аккуратной.
Он моргнул глазами, давая согласие. Степанова достала из-под халата отечественный крем для бритья, помазок и бритвенный станок. Не совсем ловко одела на стерженек свежее лезвие. Сходила за теплой водой к медсестре и положила на щетину смоченный горячей водой большой носовой платок. Минуты через три сняла и нанесла крем для бритья на подбородок и усы. Смущенно улыбаясь, осторожно провела бритвой по его щеке. Поболтала станком в миске с водой. Он прошептал:
— Где ты этому научилась?
— Да у меня отец так брился, я помню! — Через полчаса она все же закончила с бритьем. Протерла лицо Бесланова чистым полотенцем. С довольным видом посмотрела на работу и сказала: — Все! И ни одного пореза!
За спиной раздался голос хирурга:
— За это время я мог бы весь госпиталь побрить!
Женщина вздрогнула и резко обернулась. Улыбнулась:
— У меня есть оправдание — в первый раз этим занимаюсь!
Врач подошел ближе. Наклонился над Беслановым. Проверил пульс:
— Ну-с, как мы себя чувствуем? Без этой дрянной щетины выглядите значительно свежее и лучше… Пульс в норме… Зрачки не расширены… — Повернулся к Марине и попросил: — Вы не могли бы выйти в коридор минут на пять? Я хочу осмотреть места ранений. — Женщина пожала плечами и направилась к дверям. Хирург вышел минуты через две. Еще минуту разглядывал ее лицо, а затем тихо сказал: — Ранение крайне тяжелое. Ближайшая неделя будет решающей. То, как он себя чувствует сейчас, дело десятое. Если переживет неделю, будет жить. Расстраивать нельзя. Постарайтесь бывать у него чаще. Вы благотворно воздействуете на него, я заметил. Он оживился.
— Разве Амира не отправят в Моздок?
— Его нельзя шевелить. Пить ему нельзя. Если попросит, смочите губы ваткой. Вы торопитесь?
— Да нет… Я свободна на ближайшие три-четыре дня.
— Посидите с ним, если ваш приятель вам дорог. Сейчас ему поставят капельницы в обе руки. Последите, чтобы он не дергал ими. Когда станете уходить, скажите медсестрам.
Женщина кивнула и вернулась в палату. Улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд Бесланова:
— Доктор наставления по уходу за тобой давал, вот и задержалась. Тебе капельницы поставят, а я рядом буду сидеть. Постарайся заснуть. Чем больше раненые спят, тем быстрее выздоравливают. Ясно, сержант Бесланов?