У каждого своя правда
Шрифт:
Вечером, когда Даша вернулась домой, Аня уже была дома. Даша сразу зашла к ней в комнату.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Аня, не отрывая взгляд от ноутбука, ледяным тоном произнесла:
– По-моему, после того, что ты мне написала утром, говорить что-то бессмысленно.
И тут Дашу прорвало.
– Тебе сложно было написать два слова о том, что не придешь ночевать? Я думала, что с тобой что-то случилось - под машину попала, или плохо тебе стало, или еще что!
Аня хмыкнула.
– Я не обязана перед тобой отчитываться, куда, когда, с кем иду, где ночую - тебя не касается.
– Да ночуй ты хоть под мостом с бомжами,
– Игорь, между прочим, тоже согласен с тем, что тебе нужно было предупредить меня.
Аня резко вскинула голову. Ее глаза горели огнем, в них читалась нескрываемая, буквально животная ярость.
– Что?! Что ты сказала?! Ты написала Игорю?! Как ты посмела?!
Даша была шокирована произошедшей на ее глазах перемене. Никогда ранее, за все годы дружбы она не видела подругу такой. А самое главное, из-за чего? Что такого страшного и предосудительного она сделала?
– Аня, что происходит? Я переживала за тебя, думала, что-то произошло, не знала, где тебя искать, поэтому обратилась к Игорю, в чем проблема-то? Я же с ним не заигрывала, не флиртовала, хочешь, посмотри переписку, мне не жалко... Но, по-моему, мы ушли от основной темы разговора.
– За Игоря я тебе глаза выколю, - прошипела Аня с горящими недобрым огнем глазами.ошарашено смотрела на нее, даже не заметив, что у нее из рук выпала чашка и со звоном превратилась в груду осколков, из-под которых тонкими коричневыми струйками вытекали остатки кофе. Что она такое говорит? Выколет глаза? За что? За то, что Даша за нее переживала? Но, глядя на взбешенную Аню, она ни на секунду не сомневалась в искренности только что произнесенных роковых слов. Вот так вот, кажется, что знаешь человека годами, а через секунду знакомый до мелочей образ рушится и перед тобой незнакомец, и непонятно, что теперь делать и как с ним общаться дальше. С трудом подбирая слова, Даша тихо заговорила, прервав звенящую тишину.
– Знаешь, мне жаль тебя. Ты не знаешь, что такое переживать за близкого человека, ты не знаешь, каково это, думать не только о себе любимой. Ты не знаешь, что такое дружба. Потому что друзья так не поступают. Или же ты меня не считаешь близким другом. Но в этом случае, мне жаль себя. Жаль времени и сил, которые я вложила в наши с тобой отношения - мне их никто не вернет. Больше мне нечего сказать.
И, смахнув непрошенную слезу, Даша вышла из комнаты.
Следующие несколько дней они никак не обсуждали случившееся. Практически не разговаривали, обмениваясь лишь самыми необходимыми фразами. Все эти дни Даша думала о том, где же она ошиблась, и что теперь делать. То, что Аню надо удалять из квартиры, было очевидно. Но эта простое решение порождало еще целую цепочку внутренних противоречий. С одной стороны, Даша приютила Аню, приехавшую почти без денег в чужой город, чтобы та не жила в общежитии. Да и вопрос об этом даже не стоял, как не помочь дорогому и близкому человеку? По сути, Даша второй раз наступила на одни и те же грабли. Как и в случае с Денисом - в ответ получила пинок благодарности. С другой стороны, взять и просто выставить человека на улицу Даша не могла, хоть и имела после всего, что произошло, на это полное моральное право. В общем-то, понимая
К счастью, через неделю проблема решилась сама собой. Когда Даша вернулась с работы, Аня вышла в коридор, грызя большое зеленое яблоко.
– Даш, у меня новости. Игорь переезжает в Питер.
Даша вскинула брови.
– И где вы собираетесь жить?
Аня хмыкнула.
– Не волнуйся, не здесь. Мы уже присмотрели квартиру.
– Вот и отлично, - буркнула Даша.
– Словами не передать, как я рада за вас обоих.
"А еще больше - за себя".
– Надеюсь, ты не против, чтобы он зашел и помог мне вынести вещи?
– Анин вопрос, как всегда, прозвучал скорее, как утверждение, нежели как вопрос.
– Он приедет через два дня.
– Ну что ж, пусть поможет.
Даша устало поплелась в ванную. Еще два дня, и все закончится.
В условленный день Игорь действительно приехал. К его приходу Аня уже собрала все вещи, внизу ждала машина. Когда Игорь поднялся в квартиру, Даша кивнула ему в знак приветствия и ушла на кухню заниматься своими делами. Минут через десять в кухню вошла Аня и спросила:
– А ты чего здесь? Почему не идешь к нам, не помогаешь?
Даша огрызнулась:
– Потому что у меня есть свои дела. А вы вдвоем, думаю, вполне в состоянии спустить шесть сумок с третьего этажа на улицу. Или я не права?
Аня зло посмотрела на Дашу, но ничего не ответив, вернулась к Игорю руководить процессом выноса вещей.
Еще через пятнадцать минут Аня вернулась, и, отдав Даше связку ключей, попросила закрыть за ней дверь. Повернув ключ в замочной скважине, впервые за много месяцев, Даша испытала странное облегчение.
Съехав, Аня оставила после себя жуткий хаос. Клубы серой пыли за диваном, гора мятых коробок из-под обуви на кухне, какие-то грязные тряпки и старая одежда на кресле - все это пришлось убирать Даше. Увидев все это в первый раз, Даша, будучи в абсолютном шоке от увиденного, подумала: "Боже, неужели за целый год она ни разу не подметала, не мыла пол в комнате? И почему это должна теперь убирать я?". Решив не оставлять этот вопрос без ответа, она написала об этом Ане. Ответ пришел в уже, к Дашиному сожалению, ставшим привычным хамски-саркастичном тоне.
"Вообще-то я съезжала очень внезапно. И времени у меня не было. Тебе что, сложно выкинуть шесть-семь коробок?"
Даша опешила от такой наглости.
"Да в общем-то, шесть-семь коробок мне выкинуть не сложно. Непонятно только, как ты могла, съезжая, оставить столько грязи после себя? К тому же, ты не в другую страну переезжала, а в соседний район. И никакой необходимости в такой спешке не было. Тебя никто не гнал. Ты могла спокойно собираться, сколько нужно. А теперь я должна убирать после тебя. И это уже не в первый раз, кстати".
В следующем сообщении злость и раздражение Ани чувствовались буквально через текст, изливаясь на Дашу ядовитой смесью.
"Если тебе это так принципиально, я могу приехать и убрать "кучу мусора", которая после меня осталась!"
Раздражение передалось и Даше, разрастаясь с каждой секундой. Та тонкая невидимая грань, разделяющая "можно" и "нельзя" вдруг стала явной, окрашенной в кроваво-красный цвет, и стало понятно, что она уже давно осталась далеко позади.
"Нет, что ты, не утруждайся. Береги себя".