У кладезя бездны. Часть 1.
Шрифт:
Принц Эммануил, четырнадцатилетний подросток был в Риме, когда начался кровавый мятеж восьмидесятого. Четырнадцатилетний подросток, который еще воспринимает мир как ребенок — и в то же время способен делать совсем не детские выводы. Случившееся — нанесло ему тяжелую психологическую травму, которая будет с ним всю жизнь. Он помнил забаррикадированные коридоры дворца и зашторенные наглухо окна — с тех пор у него была клаустрофобия, ни в одном помещении дворца не было штор, только легкий, ручной работы тюль. Он помнил, как несвязно бормотал католические молитвы отец, когда они сидели, наглухо запершись во дворце под охраной немногих оставшихся верными карабинеров, и как они бежали в Милан, отец скрывал лицо, чтобы не узнали и тоже бормотал молитвы… господи, они бежали в фургончике, который использовался для поездок за продуктами для дворца. С тех пор — Виктор Эммануил V почти не ходил к службе, он терпеть не мог бормотания католических молитв. Он помнил страх, какой они испытывали перед народом, перед народом, которым они должны были править — с тех пор, король очень редко появлялся на людях, заслужив репутацию затворника, совсем не ту, которую пристало иметь в шумной Италии.
И сейчас — лежа на свежайших хлопковых простынях в одной из спален Палаццо до Квиринале, резиденции итальянских монархов, король, уже окончательно проснувшийся — молча и напряженно размышлял.
Он понимал, что его шансы умереть в постели невелики после того, что он сделал. Но он это сделал — и втайне гордился этим…
Впервые за долгое время — у Итальянского Королевства было стабильное правительство, оно существовало уже три с лишним года. Возглавлял его Джанни Алтьери, финансист и телемагнат, чрезвычайно хитрый и изворотливый тип. Он был падок на женщин, все его женщины годились ему во внучки, жена ушла от него, публично обвинив в педофилии — и все эти перипетии, смакующиеся на страницах итальянских газет, заслоняли намного более серьезные вещи, которые им удалось сделать.
Впервые за долгое время — произошел качественный сдвиг в итальянском Сомали. Мятежный генерал колониальной армии Мухаммед Фарах Айдид был публично прощен — без переговоров, просто прощен, после чего его пригласили к принятию власти в Могадишо. Рассчитано все было чрезвычайно хитро — Айдид, принимая власть, становился врагом для всех своих бывших соратников. Приглашение во власть касалось лишь его одного и он, как истинный африканец даже не подумал поделиться властью с кем-то еще: в Африке к власти приходят не за тем, чтобы ею делиться или уступать ее кому-то. В итоге — в конце переговоров не итальянское правительство умоляло Айдида — а Айдид умолял итальянское правительство оставить колониальные части в крупных городах Сомали, сохранить колониальную лиру и конвертируемость валюты в нормальную лиру, принять меры к тому, чтобы немногие белые, еще остающиеся в стране не уезжали. Ставка оказалась правильной — боевики отрядов хабр-гадир стали «законным вооруженным формированием» и принялись уничтожать боевые отряды других племен не хуже, чем итальянские колониалисты. Даже страшнее — потому что в традициях африканского континента победа над врагом влекла уничтожение всех его мужчин, угон в рабство всех его женщин, захват скота и всего ценного, что только найдется. Итальянцы, по крайней мере, стреляли только в тех, кто стреляет в них — а генерал Айдид проводил политику тотального уничтожения противостоящих ему кланов — его люди делали так, чтобы эти кланы уже никогда не смогли возродиться…
В Триполитании — была нефть, которая до этого поставлялась только одному покупателю — Священной Римской Империи Германской Нации. Причем в необработанном виде — она поставлялась на заводы, принадлежащие Degussa, и там перерабатывалась — одно из злосчастных соглашений, заключенных по итогам восьмидесятого года. Соглашение было заключено на двадцать лет — но и после истечения срока действия по умолчанию действовало. Но правительство Алтьери — дезавуировало эти соглашения, опираясь на тайную помощь Российской Империи. Священная Римская Империя была на порядок сильнее Италии — но только не в том случае, когда за ней стоит Российская Империя. А Российская Империя, сама торгующая исключительно продуктами переработки нефти, заявила, что любое независимое государство имеет право вести дела исключительно к собственной выгоде. [121] И только за первый год самостоятельной торговли нефтью доходная часть итальянского бюджета увеличилась на сорок один процент и на следующий год — еще на двадцать три.
121
Видимо, Николай Третий отнюдь не забыл, как его предали на линкоре Бисмарк в пользу Англии. И правильно сделал, что не забыл.
В самой Италии — была подготовлена конституционная реформа, пакет указов лежал на столе в рабочем кабинете Короля. Проект конституции писали лучшие правоведы, получалось нечто, ни на что не похожее. Права национального собрания оставались теми же, за исключением одного — права формировать Правительство (Консулат). Это право переходило Королю, национальное собрание имело право объявить неотзываемый вотум недоверия Правительству — но двумя третями голосов, что при итальянской политической системе почти нереально. Глава правительства в лучших традициях должен был называться Первым Консулом, при нем должен был быть Консулат из семи консулов. Вводилась публичная должность Претора — на нее назначался обязательно гражданский человек, он должен был контролировать и координировать военную и разведывательную деятельность страны. Последнее — кое-кому должно было оч-чень не понравиться. Даже тем, кто сегодня будет льстиво лизать его зад. В качестве уступки военным — в конституции должно было быть прописано, что в случае чрезвычайного или военного положения, вводимого Королем (а в случае насильственной смерти Короля оно вводилось автоматически) — вся полнота власти переходит
Таким образом, вводилась фактически система двух кабинетов министров — военного и гражданского. И передать власть от одного другому — одним указом мог лишь Король, что делало его чрезвычайно влиятельной фигурой. А, учитывая, как военные и гражданские ненавидели друг друга…
Король вздохнул. О, ненависть, куда же мы без этого греха…
Все. Надо вставать. Сна — ни в одном глазу.
Облачившись в халат и сделав стоящей у врат королевской опочивальни карабинерам знак молчания, по тихому ночному дворцу Король прошагал в свой кабинет. Включил настольную лампу, сел в свое кресло — оно выглядело как старинное, но на самом деле было стальным, оно могло послужить укрытием даже от пуль. Из потайного ящичка массивного стола, сработанного еще до возрождения для Сфорца — Король извлек папку с документами. Пакет королевских рескриптов, которые и образуют новый конституционный документ. [122]
122
В Италии, как к примеру и в Российской и в Британской Империи не было писанной конституции, само требование конституции приравнивалось к мятежу. Однако, были так называемые конституционные документы — документы, устанавливающие права и обязанности для подданных, публичные институты страны — то, что должно быть установлено в Конституции.
Тяжело…
Как то неплотно прилегала дощечка, скрывающая тайник. Король нахмурился — сам он поправить этого не мог, надо вызывать краснодеревщика. Да такого, который будет молчать… а где такого найдешь. Сейчас никто не умеет хранить тайны…
Король тяжело вздохнул.
Еще одним его достижением — заметным еще меньше, чем другие — стало заметное усиление банковской системы Италии. Само понятие — банк — происходит из Италии, banca — это скамья, на которой располагались менялы, прототип сегодняшних банкиров. Итальянцы же — а конкретно Лука Пачоли — изобрел краеугольный камень бухгалтерского учета, двойную запись и баланс. И в то же время — банковская система Италии была в полной разрухе — а вот Швейцария, которая полтора столетия назад была столь нищей, что экспортировала наемников — сейчас была общеизвестной копилкой и мировым финансовым центром.
Конечно — мировой финансовый центр за несколько лет не создашь, у людей долгая память — а там, где мостовые окроплены кровью, и где еще помнят красные флаги на улицах — его точно не создашь. Но Король уже много сделал в этом направлении — и наряду с конституционными намеревался подписать еще несколько указов, о которых никто не знал, потому что готовились они Его Величеством лично. Этими указами вводился беспрецедентный уровень банковской тайны, такой как в Швейцарии и даже выше. Номерные счета, векселя и боны на предъявителя, освобождение банков от необходимости раскрывать имена клиентов по любым запросам, разрешение уне фише, [123] процедура назначения наследника на средства банковского счета минуя общую процедуру. Разрешение на биржевую торговлю производными инструментами, в том числе второго и более порядка, расширенное страхование рисков неклассическими инструментами (биржевые страховки), свободный обмен валют. Вплоть до права получения итальянского подданства в случае, если у вас на счете в итальянском банке лежит очень крупная сумма. Этот пакет мер финансовой реформы, проводимой без ведома Национального собрания — должен был за несколько лет сделать Италию настоящим магнитом для не совсем чистых денег, которых в мире вращается очень и очень много. И чего в этом плохого? Ни кто иной, как император Веспиан, когда его начали стыдить за то, что он ввел плату за пользование общественными уборными, поднес к носу собеседника монету и спокойно ответил — деньги не пахнут.
123
реально существующий в банковской практике инструмент. Уне фише — карточка, прилагаемая к счету, на ней написаны распоряжения, которые следует выполнять при обращении к счету, даже без ведома клиента.
Да, деньги не пахнут…
Проблема в том, что в Национальном собрании ничего этого не понимают. Это вообще — мало кто понимает. Мало кто понимает, как на самом деле зарабатываются деньги — от булочника, трудящегося в поте лица за проценты банку, до «народного депутата», который за свою жизнь не заработал ни лиры — он всегда получал зарплату. Король представил, какой начнется скандал… почему то люди очень любят считать чужие деньги, разоблачать взяточников, коррупционеров… господи, вместо того, чтобы преследовать того, кто заработал деньги, взяли бы и сами что-то заработали. Злые люди, злые… Даже про него, про монарха то и дело ходят слухи — что у него состояние сорок миллиардов лир, что он совладелец Agip, [124] что у него тайная доля в машиностроительном концерне FIAT — господи, этот подонок Аньели по тихой финансирует социалистов, а люди говорят, что в FIAT совладелец — король. Да если бы у него было хоть четыре миллиарда лир — стал бы он тащить на себе всю эту помойку, а? Уехал бы в Монако и жил бы там — и пусть тут все огнем горит…
124
Крупнейшая нефтегазовая компания Италии того мира.
Неблагодарные люди. Ты им добро делаешь, а они…
Король еще раз тяжело вздохнул. Потом — достал из ящика стола электрическую печатную машинку, заправил в нее бумагу. Достал и надел на нос очки — Король в молодости испортил зрение, стеснялся очков и никогда не надевал их на людях. Достал и открыл записную книжку, закрывающуюся на ключ — туда он заносил свои мысли. Приложив ее пресс-папье, начал печатать проект очередного указа, поглядывая на записи.
А вы говорите — сорок миллиардов лир. Король ночей не спит, работает!