У кладезя бездны. Враги Господа нашего

Афанасьев Александр

Совершенно другим подходом к разведке отличалась Священная Римская Империя Германской нации. Разведка Священной Римской Империи родилась относительно поздно: как второй отдел Генерального штаба, возглавляемый полковником Вальтером Николаи, он поспел как раз к Великой войне и внес немалый вклад в победу германского оружия. Но до тридцатых годов гражданской разведки в Германии не было вообще, и все, чем она интересовалась, – это армия и флот противника. Это не значило, что Вальтер Николаи не пытался приобрести агентов влияния – пытался, и очень охотно. Но эти агенты влияния опять-таки обязаны были выведывать лишь военные планы противника, численность, подготовку и оснащение его армии и флота. Такой узкий подход к разведке господствовал до тридцатых годов.

Создание настоящей германской разведмашины было связано с человеком по имени Генрих Мюллер. Бывший офицер ВВС, Воздушного флота рейха, после демобилизации он был направлен на работу в Баварскую криминальную полицию, где проявил недюжинные способности. Его путь был схож, в общем, с жизненным путем шефа североамериканского ФБР Джона Эдгара Гувера. Как и Гувер, Мюллер начал с наведения порядка в картотеке организации системы заведения и пополнения досье на людей, казавшихся подозрительными, – до этого такое не было принято, досье было только на тех, кто уже совершил какое-то преступление. Истинный

трудоголик, он не брал выходных, мог работать до двенадцати часов ночи, нередко ночевал в кабинете, где держал кушетку. Несколько лет такой работы принесли ему успех: раскрываемость преступлений в Баварии была самой высокой в Германии, иногда преступников брали тогда, когда они возвращались к себе домой, сделав дело. Успехи Мюллера принесли ему должность сначала начальника Баварской криминальной полиции, а потом и полицайпрезидента Пруссии, важнейший на тот момент пост в спецслужбах Священной Римской Империи. После покушения коммунистов на кайзера в тридцать втором именно его вызвал кайзер и поручил ему реорганизацию спецслужб. Мюллер принялся за дело с рвением истинного военного служаки, и уже в тридцать третьем появилось РСХА – Главное управление имперской безопасности.

Именно РСХА стало и до сих пор являлось становым хребтом германской да, наверное, и общеевропейской системы безопасности. В него на момент создания входили семь главных управлений: первое (кадры, учеба и организация), второе (административное, правовое и финансовое), третье (по делам Африки, патронируемых и оккупируемых территорий, ему же подчинялась система лагерей для преступников и тюрем), четвертое (тайная государственная полиция, гестапо), пятое (общекриминальные проявления, не представляющие значительной опасности для рейха), шестое (общая заграничная разведка), седьмое (архив, справки и документация). Мюллер возглавлял созданное им детище на должности «полицайпрезидент и генеральный комиссар безопасности рейха» [3] до семидесятого года. После его смерти РСХА хотели разделить, но сам кайзер воспротивился этому и наложил вето на решение рейхстага. К этому вопросу возвращались лишь правозащитники, которыми занимался первый реферат четвертого управления РСХА (разлагающее влияние) и которым совсем не улыбалось жить под колпаком. Недавно генерал-полковник сил полиции и генеральный директор РСХА доктор Элих выступал по рейхстелевидению и в ответ на явно провокационный вопрос о тотальной слежке широко улыбнулся и ответил: «Невиновным бояться нечего».

3

После смерти Мюллера это звание больше никому не присваивалось.

В разведывательной деятельности немцы действовали грубее англичан, хуже плели долгосрочные комбинации и гораздо легче шли на острые акции. Вероятно, это было связано с тем, что в структуре РСХА было немало людей, которые отслужили какое-то время в Африке, а Африка нервному здоровью, буддийскому спокойствию и вере в человека совсем даже не способствует. Немецкие разведчики широко сотрудничали со своей армией и часто использовали солдат парашютно-десантных войск и горных егерей для каких-то своих акций. Немцы были лучше, чем кто бы то ни было, подготовлены физически: в стране действовала программа обязательного и бесплатного физического совершенствования для детей, немало делалось и в Рейхсвере. Так, на последних Олимпийских играх трое золотых медалистов оказались самыми настоящими бойцами Рейхсвера, причем не зачисленными в Рейхсвер, а реально там служащими. Проблемой немцев было то, что они предельно скверно умели лгать и притворяться, а также не умели разыгрывать хитроумные комбинации с непрямым воздействием на ситуацию. Впрочем, были у немцев и хитроумные разведчики…

На третьем месте – а по мнению некоторых людей, и на втором – находилась разведка Российской Империи. У русских была лучшая в мире контрразведка, находящаяся в ведении МВД – так в России называлась полиция, но у них в одном министерстве была объединена борьба как с преступностью, так и со шпионажем и терроризмом. Связано это было с тем, что Россия в двадцатом веке прошла долгий и кровавый путь внутренней борьбы, и иногда казалось, что государство вот-вот не выдержит и развалится на части. Примерно до семидесятых годов Россия боролась, прежде всего, в самой себе, ей было не до разведки. Коммунисты, которые в шестнадцатом году устроили кровавый, подавленный пулеметами и пушками мятеж. Злоумышления и покушения двадцатых: эсеры и коммунисты развернули настоящий внутренний террор, в ответ армейские офицеры создали крайне правые заговорщические организации, которые вели настоящую войну против левых: доходило до того, что взрывали и расстреливали из пулеметов студенческие и рабочие собрания, не деля на правых и виноватых. Часть эсеров во главе с Борисом Савинковым перешли на сторону крайне правых и оказались самыми жестокими и кровавыми преследователями коммунистов – они убивали, убивали и убивали. Убивали крестьян, рабочих, друг друга. Все двадцатые и тридцатые годы то тут, то там вспыхивали крестьянские восстания, направленные не столько против государства, сколько против богатых крестьян и аристократов с их поместьями. В поместьях стояли пулеметы и даже легкие пушки, оборона поместий стала с тех пор любимой детской игрой с оружием в России. На юге, чуя большую кровь, действовали исламские экстремисты, подталкиваемые Британией, а может быть, и Германией: до конца тридцатых годов мало кто верил, что Российской Империи удастся удержать Восток за собой. Террор, террор и еще раз террор всех цветов: красный (коммунистический), черный (эсеровский и потом савинковский), белый (офицерский), зеленый (исламский). Террор удалось унять только к концу пятидесятых после того, как совместными усилиями русских и североамериканцев были разгромлены троцкистско-коммунистические центры в Латинской Америке. Но с тех пор у России была самая сильная полиция и контрразведка, при относительно небольшой численности добивавшаяся просто поразительных результатов.

Что же касается разведки, то она начала активно развиваться только к концу тех же пятидесятых, а свой почерк у русских появился еще позже. За внешнюю разведку в России отвечало сразу несколько ведомств: Собственная, Его Императорского Величества Канцелярия, МВД с его Заграничным департаментом, официально занимающимся преследованием преступников, совершивших преступления в России и сбежавших за границу, МИД имел «отдел специальной документации». Еще были две структуры, которые занимались военной разведкой и представляли собой уникальный гибрид разведывательной службы с силовым прикрытием. Это Главное разведывательное управление Генерального штаба и Управление разведки Главморштаба. И та и другая служба располагала доступом к спутникам, данными с которых они делились со всеми остальными, и та

и другая служба имела в своем составе элитные части специального назначения, которые могли мгновенно оказаться на другом конце земного шара и начать действовать. Таких «разведывательно-силовых» структур в мире больше не было кроме разве что разведки морской пехоты САСШ – и их наличие делало Россию главным игроком в борьбе с терроризмом. Только русские могли вести активную силовую разведку в зонах локальных конфликтов. Все остальные имели особо подготовленные части для таких целей, но аналитиков и агентуристов среди них не было. А вот у русских они были.

Почерком классической разведки русских было глубокое и длительное внедрение. Русские были подлинными хамелеонами: их разведчиков специально и очень долго готовили, они знали языки и обычаи других стран, могли внедриться куда угодно. Русские проигрывали на коротких дистанциях, но стратегические операции с долговременным эффектом им удавались на «отлично». Играло свою роль то, что русские в отличие от англичан не презирали никакие народы и тот же русский после специальной подготовки вполне мог стать арабом (не быть похожим на араба, а именно стать арабом) и внедриться в террористическую организацию на длительный срок. Англичане в чуждой для них среде были заметны, а вот русские нет, они могли сойти за своего в любом окружении. Это было их силой. Русские крайне осторожно подходили к проблемам острых акций. Если в вопросах терроризма они были безжалостны, уничтожая, прежде всего, своих же злоумышляющих подданных, то на убийство граждан других стран они шли редко и неохотно. Но если такое решение было принято, оно неизменно выполнялось с присущим русским византийским коварством.

Далее шла разведка Франции. Второе бюро, Сюрте, разведка жандармерии, разведка Иностранного легиона. Французы были людьми с уникальной судьбой. Потеряв свою Родину сначала в ходе беззаконных революций и кровопролития, а затем в ходе бесславно проигранной войны, они приобрели новую Родину, по размерам даже больше, чем первую. Проблема была в том, что она располагалась не в самом лучшем месте – на северном побережье Африки. Но французы извлекли уроки из поражения: введя военную диктатуру, они принялись обустраивать свою новую землю с присущей галлам настырностью и свирепостью, родившейся после военного унижения Великой войны. Против них были все. Священная Римская Империя была не против прибрать к рукам и их земли в Африке. Англичане хотели в очередной раз приобрести союзников, а если не получится союз, то и вассалов. Местные племена, зараженные исламом, хотели независимости. В ходе долгой и кровавой войны, продолжающейся до сих пор, французы отстояли и укрепили свою страну. Их спецслужбы во многом копируют русские, только у них не хватает русского размаха и огромных ресурсов, какие русские привлекают при необходимости, нет у них и присущей русским способности быть хамелеонами, растворяться в любой среде.

Отличительной чертой французской разведки была жестокость и очень низкий порог реагирования. Французы не боялись никого и ничего, они могли проникнуть в любую страну мира для того, чтобы уничтожить врагов – часто при очень призрачных шансах уйти живыми. Ответом на террористический акт было физическое уничтожение всех причастных к нему, а часто и членов семьи террориста. Даже русские не решались на Ближнем Востоке на такое, на что без колебаний шли французы. Нарицательным стало название «Вилла Сусини» – парашютисты Легиона там пытали и убивали людей, причастных или подозреваемых в причастности к террористическому подполью, к Касбе. Это все знали, и никто даже не подумал прекратить это и привлечь кого-то к ответственности. Русские этим тоже занимались в неспокойные времена на Ближнем Востоке, но они тщательно скрывали это, а если кто-то попадался, его показательно отдавали под суд. Ходили разговоры, что попавшимся бойцам «эскадронов смерти» после суда просто давали новые документы и отправляли служить в глухие места, в Сибирь. Но как бы то ни было, – русские не считали нормальным то, чем французы даже гордились. При ликвидациях французы обычно использовали снайперов, и это несмотря на то, что особо сильной снайперской школы у них не было. Что же касается Сюрте, то это была одна из лучших полицейских служб мира, отличавшаяся обширностью картотеки и еще более обширными правами. Вообще, военная диктатура оставила на новой Франции неизгладимый отпечаток, прежде всего в крайне широких правах полицейских и спецслужб по отношению к гражданам. Ни в одной цивилизованной стране такого не было, эти права были равны тем, какие имеет британская полиция в Индии по отношению к индусам, людям второго сорта.

Затем, вероятно, шла разведка Североамериканских соединенных штатов.

Это было нечто. Первоначально у североамериканцев вообще не было независимой разведки, но особое значение играло детективное сыскное агентство Ната Пинкертона, крупнейшее в мире, и Американский красный крест – прикрытие для разведывательно-дипломатических операций Госдепартамента САСШ. Американцы, люди очень свободные, испытывали отвращение к разведдеятельности, а ведение картотеки даже на преступников вызывало у их законотворцев серьезные сомнения в конституционности этого: имеет ли государство право держать человека за потенциального преступника, если он уже отбыл наказание. В двадцать первом году было создано Федеральное бюро расследований, его возглавил легендарный Джон Эдгар Гувер, но на самом деле воцарение короля американской разведки и контрразведки произошло еще раньше, когда он возглавил Отдел генерального инспектора Министра юстиции САСШ. Заступив на свое место, он обнаружил полный бардак в правоохранительной системе САСШ. Разведывательные данные в основном поставляли англичане – какие хотели, такие и поставляли. Никакой картотеки и учета не было. Единой федеральной правоохранительной службы тоже не было: все было отдано на откуп местным властям и штатам. В каждом штате был свой Уголовный кодекс. На местах распоряжались выбранные путем голосования местного населения шерифы, банды ловили с помощью массовых облав, в которых принимало участие местное вооруженное население – и хорошо, если такая облава не заканчивалась несчастным случаем с оружием. Крупные корпорации нанимали против забастовщиков и коммунистов детективов из агентства Пинкертона и других сыскных агентств поменьше – а они творили что хотели. Регулярной работы против коммунистов не велось, все ограничивалось стычками забастовщиков с нанятыми компаниями частными детективами и явно заказными убийствами лидеров профсоюзных и коммунистических движений. На южной границе воровали скот, с территории вечно неспокойной Мексики происходили вооруженные набеги, отражать которые выходили чуть ли не всем Техасом. Вот в таком состоянии принял дела Джон Эдгар Гувер, тайный педераст [4] и человеконенавистник.

4

Об этом споры идут до сих пор. Но многое указывает на то, что Гувер был педерастом и сожительствовал в «браке» со своим помощником Клайдом Толсоном.