У края

Зарецкий Анатолий

В столовой нас посадили на гостевые места. Сюда же сели все, с кем вел переговоры.

– Пойдем, Анатолий. Это вино для гостей. Выбирай, – предложил он.

– Спасибо, Паоло. На работе не пью, – отказался я от предложения.

Удивленный Паоло куда-то убежал, а вскоре к нашему столу принесли целый поднос с горячительными коктейлями. И все дружно подняли фужеры за наше сотрудничество.

Минут через двадцать столовая опустела. Зато за нашим столом стало еще

веселее – появился приятный старичок в сопровождении двух молодых людей.

– Сам синьор Марчелло Тончелли, Лука и Дарио, – шепотом представил их Паоло.

Появился очередной поднос с фужерами. Что-то сказал Марчелло, обращаясь ко мне. Увы, мои переводчики были заняты, и слова президента так и остались для меня тайной.

Не знаю, с чьей подачи, но за столом вдруг разгорелась дискуссия на космические темы.

– Папугай, похоже интересуются керамическим покрытием орбитального самолета «Буран». Паоло сказал им, что ты работал в этой отрасли. Хотят тебя спросить, – незаметно предупредила дочь.

– Мои камешки, надеюсь, не забыла? – спросил ее.

– В сумочке, – успела подтвердить та, прежде чем посыпались вопросы в переводе Паоло.

Удовлетворив любопытство итальянцев, продемонстрировал им брусочки, привезенные Костиным из Пскова:

– Как вы думаете, что это? – передал их президенту.

– Керамика, – перевел его ответ Паоло.

– Правильно. А еще это танковая броня от кумулятивных снарядов. Держит нагрузку три тонны на квадратный сантиметр, – сообщил всем сенсационную информацию.

– Не может быть, – перевели мне мнение Марчелло.

– Это несложно проверить, – завелся я.

– Ничего, если брусочки разрушат? – перевел Паоло.

– Ничего, – ответил ему, и часть застолья удалилась в лабораторию.

Минут через пятнадцать все вернулись и окружили президента.

– Один камень выдержал три тысячи пятьсот килограммов, другой три тысячи шестьсот, – сообщил мне Паоло, прислушиваясь к разговорам.

Все расступились, и ко мне подошел президент. Я вышел из-за стола.

– Аугури, синьор Зарецки, – поздравил он и пожал руку.

– Где вы работаете? – перевел его вопрос Паоло.

– В управлении делами президента, – ответил ему.

– Какого президента?

– Путина.

– ПутИн? – удивленно переспросил тот, сделав ударение на последнем слоге его фамилии.

– Си, – ответил ему. Президент радостно затараторил.

– Синьор Тончелли говорит, у них в Бассано Дэль Граппа есть ПутИн, БагИн, РостопчИн, – перевел Паоло.

– Значит, они русские, – вызвал я дружный смех присутствующих.

Появился очередной поднос с напитками. Понял, что от меня ждут ответного слова.

– За прекрасную Италию, за могучую Россию и за необъятный общий Космос, где есть ПутИн, БагИн, РостопчИн, – снова развеселил я публику.

Прямо из столовой отправились в путешествие по территории «Бретон».

После «Симека» производственные цеха уже не вызывали удивления. Похоже, это норма для предприятий такого уровня. Зато гигантский роботизированный склад комплектующих поразил.

И мне тут же рассказали легенду, что где-то в Андах работает один из первых станков, выпущенных сорок лет назад фирмой Тончелли. И только для него до сих пор делают запчасти. Хозяину давно уже предложили выкупить у него станок для музея, а взамен бесплатно поставить новый, но тот, якобы, не соглашается – привык.

Показали и самый крупный в мире роботизированный станок, который занимал целый цех и мог сделать по модели или по чертежам любую деталь – благо, он оснащен столь объемным магазином инструмента, что только сам станок в состоянии подобрать нужный инструмент, заточить его, если надо, и лишь после этого подать в работу.

– Это самый совершенный в мире станок. На нем мы делаем самые ответственные детали новых станков, – завершил Паоло.

«Да уж», – подумал, узрев прозрачный «магазин» с колодой деревянных перфокарт. Нечто подобное видел четверть века назад в вычислительном центре КБ Королева в Подлипках Дачных.

– Это скоро заменим, – смутился Паоло, когда увидел, куда смотрю.

Поразил и музей камня. Оттуда меня вытащили силой.

Следующий день ознаменовался тем, что я отказался от предложенного варианта контракта на поставку оборудования.

– Зачем его оформлять на английском? Ни вам, ни нам он не родной. Предлагаю оформить его двуязычным – русско-итальянским, – обескуражил переговорщиков и выдал им вариант контракта, заключенного когда-то с «Симеком».

В работе сделали перерыв, который заполнили незабываемой поездкой в Верону.

Для начала Паоло показал нам крупнейший в мире завод искусственного камня «Санта Маргарита». Это было нечто, хотя и мало отличалось от моего воображаемого завода, образ которого так ярко представил себе в Истре.

– Паоло, где-то недалеко есть гостиница «Наполеонэ», – обратился к нашему гиду.

– Есть, – ответил тот и резко крутнул руль для разворота.

– Не стоит, – сказал ему, но было поздно.

– Вот она, – кивком показал он на мелькнувшее здание, в котором три с половиной года назад целых две недели мерз по ночам.

А мы взбирались все выше и выше. Наконец, остановились на какой-то смотровой площадке. И перед нами предстал во всей красе весь старый город, окаймленный неширокой рекой с бусинками мостов.

– Что за река? – поинтересовался я.

– Что-то не припомню. Маленькая, – неожиданно стушевался Паоло.

– Наверно, По. Здесь все речки – По, – пошутила Светлана.

– Может быть, – согласился с ней наш гид, – А вон, смотрите, античный мост, – показал он.

Но, где уж мне было разглядеть его без бинокля.