У кромки океана
Шрифт:
– Голос добропорядочного гражданина, – заметил Оскар.
Дорис искоса поглядела на него и уставилась в окно.
Гул двигателя, шелест шин, утренняя прохлада… Дорис наконец закрыла окна, а Кевин заснул.
По риверсайдской трассе они добрались до каньона Санта-Ана, нырнули под полог, образованный кронами огромных дубов, что росли в каньоне, миновали Риверсайд, свернули на магистраль 395 и поехали на север.
Когда они проезжали через обширную пустошь в окрестностях Риверсайда, встало солнце и на землю легли длинные тени. Вдалеке мелькали финиковые пальмы и пирамидальные тополя – признаки оазисов, рядом с которыми возникали новые поселения, что окружали Гисперию. Ланкастер,
– А как вы познакомились с Салли Толлхок? – поинтересовался у Оскара проснувшийся Кевин.
– Она преподавала у нас в юридическом колледже.
– Насколько я понимаю, не виделись вы достаточно давно?
– Я бы не сказал. Мы стали добрыми друзьями и встречаемся довольно часто.
– Ясно. Значит, она – член совета по водоснабжению?
– Была, до недавних пор. Однако ей известны все ходы и выходы, и она досконально изучила калифорнийское водное законодательство, что для нас весьма важно, поскольку именно законами штата определяются права городов относительно воды.
– Знаю. Я слышу это каждый раз, когда прихожу за разрешением на строительство.
– Ничуть не удивительно. Вы же понимаете, вода – дело такое… Когда ею распоряжались не власти штата, а сами города, произошло несколько кровавых стычек.
– По-моему, мы от них не застрахованы и сегодня.
Дорога пошла в гору, местность стала более дикой. Слева уходили в небо пики Сьерра-Невады, взметнувшиеся над землей на десять тысяч футов; справа виднелись куда более пологие, голые склоны Слейта, Пана-минта и Уайт-Маунтинс. Промелькнуло за окнами озеро Оуэнс-Лейк (небесно-голубая синева, отороченная белым), и дорога юркнула в долину Оуэнс-Вэлли.
Узкая, зажатая между двумя высочайшими горными кряжами континента, долина представляла собой истинное царство весны. Куда ни посмотри, повсюду зеленели сады – яблоневые, грушевые, вишневые, миндальные; многие деревья цвели: каждая ветка была густо усыпана цветами, каждое дерево напоминало призрачное видение на фоне поросших вечнозеленым кустарником холмов.
Остался позади Лоун-Пайн, самый крупный город долины (его население насчитывало около сотни тысяч человек), начались Алабамские холмы, поражавшие воображение своими диковинными очертаниями, – кстати сказать, эти холмы были едва ли не древнейшими на территории Северной Америки. За Индепенденсом, еще одним крупным городом, показался Бишоп – культурный центр Оуэнс-Вэлли.
Главная улица Бишопа, которая являлась на деле все той же магистралью 395, отделяла кварталы современной застройки от «исторической части», вызвавшей у Кевина смех: этакий городок из какого-нибудь вестерна. Мотели, автобусные остановки, придорожные кафе, дешевые ресторанчики, магазины автозапчастей, галантереи, аптеки и тому подобное. Бишоп явно гордился своим прошлым.
Стоило свернуть с главной улицы, как город преобразился буквально на глазах: шестьдесят тысяч его жителей обитали, по мнению Кевина, в настоящих шедеврах современной архитектуры, которые впечатляли как элегантностью, так и (впрочем, не все) причудливостью форм. Калифорнийский университет занимал целый квартал в северо-западной части города. Оставив машину на стоянке, Кевин, Дорис и Оскар направились к университетскому городку.
Часть территории университету выделила мэрия Лос-Анджелеса, а другая часть досталась
– Салли Толлхок.
Знакомая прокурора оказалась и впрямь высокой, однако ничего ястребиного в ее облике не обнаружилось [13] . Широкоскулое, типично индейское лицо, густые черные брови, рубашка с длинными, закатанными по локоть рукавами, джинсы, кроссовки… Бифокальные очки в золотой оправе придавали ей весьма деловой вид.
Услышав шаги, женщина встала.
– Привет, Носорог! – бросила она Оскару и протянула левую руку. Оскар подобным же образом ответил на рукопожатие и представил Кевина и Дорис. – Добро пожаловать в Бишоп, – проговорила Салли. – Вы меня едва застали. Я ухожу в горы.
13
Обыгрывается буквальное значение фамилии Толлхок (Tall-hawk) – «высокий ястреб».
– Но мы приехали специально, чтобы поговорить с тобой! – воскликнул Оскар. – К тому же на завтрашний вечер назначены состязания…
– Я всего лишь собираюсь переночевать наверху, – отозвалась Салли, – а заодно проверить глубину снежного покрова в бассейне Дьюзи. Если желаете, могу договориться, чтобы вам выдали снаряжение, и пойдем все вместе. – Оскар было запротестовал, но она мановением руки отмела всякие возражения. – Я сказала, что ухожу в горы! Если хотите поговорить, придется идти со мной.
Деваться было некуда. Час спустя все четверо вскинули на спины рюкзаки и зашагали по тропинке, бегущей по берегу озера Саут-Лейк. Вскоре начался подъем. Кевин и Дорис не сговариваясь посмотрели на Оскара, затем переглянулись; видимо, их посетила одна и та же мысль – выдержит ли прокурор такую нагрузку?
Тот, однако, не отставал, хотя то и дело притворно закатывал за спиной Салли глаза – и внимательно прислушивался к словам своей подруги. Время от времени он поглядывал на Кевина и Дорис, будто проверяя, слышат ли они, о чем идет речь, и все ли у них в порядке. А они удивлялись столь несвойственной прокурору заботливости. Судя по всему, Оскар, несмотря на то что дышал прерывисто, с натугой, особых проблем не испытывал, – а ведь Салли задала весьма приличный темп.
Часа через два или три они вышли из соснового бора и очутились на берегу длинного, изобиловавшего островками озера, которое обошли, лавируя между огромных темно-красных валунов. Над озером вздымались увенчанные снежными шапками горные пики, отражавшиеся в синей воде; тут и там виднелись карликовые сосенки.
– Видите, сколько воды поступает в Оуэнс-Вэлли, – проговорила Салли, поведя рукой, и отерла со лба пот. – В прежние времена всю ее забирал Лос-Анджелес.
Карабкаясь вверх по склону, она рассказывала, каким образом лос-анджелесское Управление водоснабжением сумело получить права на все потоки, стекавшие в Оуэнс-Вэлли, присвоив тем самым всю воду Восточной Сьерры.