У лорда неприятности
Шрифт:
— Как заставить детей считаться с тобой? — спросила Том, все еще листавшая книгу.
Плам вытянула шею, пытаясь понять, что так сильно увлекло племянницу, тут же вскочила и ахнула:
— Томазина! Что ты делаешь?
Том заложила страницу пальцем, чтобы не потерять нужное место, и подняла глаза.
— Читаю. Очень познавательно. Как ты додумалась до «Охотника, потерявшего стрелу во мшистой расселине»? Мне кажется, это довольно неприятно, если джентльмен не попадет в цель.
Плам подошла к племяннице, вырвала книгу у нее из рук, засунула ее в глубину бюро и плотно захлопнула крышку.
—
Том ухмыльнулась. Плам погрозила ей пальцем.
— Я уже говорила тебе, чтобы ты не смела читать «Руководство», пока не выйдешь замуж!
— Я не собираюсь выходить замуж. Буду преданной теткой твоим детям. И детям Гарри тоже. Они мне очень нравятся.
— Мне тоже, но от этого не легче. И потом, ты меняешь тему. Эта книга не для тебя, и все на этом.
Том наклонила голову чуть набок и оглядела Плам с ног до головы. Та вернулась на свое место у окна и снова принялась сушить волосы.
— Ты стыдишься, что написала ее?
— Ну конечно, не стыжусь… не в том смысле, в каком ты спросила. В ней нет ничего грубого или гадкого, это просто инструкция интимного характера. Если хочешь — прославление физического единения между мужем и женой.
— Тогда почему ты прячешь ее в бюро? Почему не выставишь на полку, чтобы люди могли ее увидеть и узнать, что ты автор?
Лицо Плам исказилось от ужаса. Желудок сжался в маленький свинцовый комок, едва она представила, во что превратится их жизнь, если личность Вивьен ла Блу станет известна широкой общественности.
— Господи всеблагой, это будет конец всему!
— Ой, ты наверняка преувеличиваешь, — сказала Том.
Плам замотала головой. В ее мозгу заплясали ужасающие видения — остракизм в миллион раз ужаснее, чем то, с чем им пришлось столкнуться до сих пор.
— Последний скандал стоил жизни твоей любимой матери, Том. А этот… о, он погубит нас всех! Ты, Гарри, дети… все вы будете запятнаны, всем придется скрываться.
— Фу! Люди не будут так жестоки из-за какой-то глупости.
— Глупости? — Плам уставилась на племянницу, не зная, как заставить ее понять, и боясь, что та может по неосторожности выдать ее секрет. Раньше ей приходилось волноваться только за Том и за себя, но сейчас нужно оберегать еще шесть душ. — Глупости? Том, однажды я уже повела себя глупо, как раз в твоем возрасте. Глупо и наивно поверила, что Чарлз был честным и правдивым. Я пострадала за эту глупость, и моя семья тоже, в особенности твоя мать. Из-за этой глупости мне придется провести остаток жизни в деревне. Правда, я не против, мне нравится сельская жизнь, и, слава Богу, Гарри вроде бы не склонен ездить в город или вращаться в светском обществе. Но факт остается фактом: я не могу поехать туда, где известно обо мне или о моем прошлом.
Том издала раздраженное восклицание.
— Не верю, что твои знакомые до сих пор помнят ту старую чепуху. Да, люди в Рэмс-Боттоме относились к тебе без уважения, но это же не светское общество, а ты беспокоишься именно из-за него. Ты же сама мне говорила, что в обществе счастливы, если могут каждую неделю пережевывать новый скандал.
— Может, им и требуется каждую неделю новый скандал, но у них очень хорошая память. Честное слово, Том, тот скандал побледнеет
Том пожала плечами.
— Мама думала по-другому, но лично я не против держаться от них в стороне.
— Я знаю, и искренне этому рада, хотя и молю о прощении каждый вечер. Но ты не такая, как большинство людей. И ты не уважаемый и всем приятный мужчина, не совершивший ни единого греха, кроме того, что женился на женщине с тайной; ты не невинный ребенок, перед которым лежит вся жизнь — жизнь, у которой нет будущего.
Том вскинула вверх руки и коротко рассмеялась.
— Сдаюсь. Склоняюсь перед твоим глубоким пониманием светского общества. Но уж наверное, тебе не нужно прятать свое «Руководство» от Гарри? Только не ерепенься, я же не предлагаю тебе сказать ему, что это ты написала — хотя, по-моему, он не будет против, он показался мне вполне непредубежденным человеком, — но не вижу причин, по которым ты не можешь показать ему книгу и попробовать выполнить с ним парочку самых интересных упражнений. Мне кажется, что «Цапля, спускающаяся на спокойный пруд» выглядит весьма заманчиво.
— Спускающаяся цапля… — Губы Плам изогнулись в медленной улыбке — она вспомнила, как именно выполняется это упражнение. — О да, это было бы… кхм. Спасибо, Том. Я подумаю над твоим советом. А теперь тебе пора отправляться в постель. Сможешь ли ты завтра пойти вместе со мной — я хочу повести детей на природу?
— На природу? — Том, уже подошедшая к двери, остановилась и выгнула бровь, глядя на тетку. — Зачем ты хочешь их туда повести?
— У них переизбыток энергии. Я подумала, что долгая прогулка, во время которой они смогут побегать и попрыгать в свое удовольствие, пойдет им на пользу и заодно докажет, что хорошее поведение всегда вознаграждается.
— Умница-разумница, — усмехнулась Том и с сожалением покачала головой: — Жаль пропускать это замечательное событие, но Пак сказал, что завтра придет кузнец, а я хочу посмотреть, как он подковывает лошадей. Ты не обидишься, если я пропущу твою прогулку?
— Пак?
— Один из конюхов Гарри. Тот, с рыжими волосами и веснушками.
— А, понятно. Нет, я не обижусь. — Плам на мгновение охватило дурное предчувствие — как она одна справится с этими детьми? — но она его быстро подавила. Ей доставалось и похуже. Что уж такого сложного в прогулке с пятью детьми?
Том пожелала спокойной ночи. Плам стояла у открытого окна, неторопливо расчесывая волосы и думая о множестве предстоящих ей трудностей. Грядущая ночь, безусловно, была далеко не последней из них. Гарри считал, что она просто застенчива — не девственница, конечно, но целомудренна и неопытна.
Конечно, чистая правда, что она провела с Чарлзом всего шесть недель, пока все не выяснилось и семья не отправила его за границу, но это были весьма познавательные недели. Значит, сейчас необходимо сдерживаться, не проявлять инициативу и не пытаться изобразить что-нибудь более замысловатое, чем «Леда и лебедь».