У любви есть время
Шрифт:
Он укрыл её краешком одеяла и его угол загнул за её спину. От этого она немного зашвырялась, пытаясь поуютнее устроиться. Потом её дыхание стало плавным, и еле слышно она произнесла:
– Спасибо тебе за всё… – а затем, по-видимому, сразу же задремала.
Павел медленно провёл рукой по её голове и поцеловал в макушку.
Наверное, в ту же секунду сон завладел и им.
***
Когда Аэлита начала идти на поправку, Павел позволил дочери её
С каждым днём состояние Аэлиты улучшалось. Только побаливало колено, и она испытывала слабость.
Теперь Павел заходил к ней каждый день, и они говорили о прошедшем дне. Иногда к ним присоединялась Эмма, которая своим задором вносила веселье в их компанию.
Павел оставался с ней на ночь, когда Аэлита его об этом просила. Она должна была признать, что ночи, проведённые без него, были тревожными, а её сон был поверхностным и беспокойным. Но она не могла просить его оставаться с ней каждую ночь. Потому что, когда она его об этом просила, то наблюдала за задумчиво-сопротивляющимся выражением на его лице. Нет, она не имела права злоупотреблять его добротой.
Конечно ни о какой физической близости между ними в эти ночи не могло быть и речи. Павел никогда бы так с ней не поступил из-за её болезни. Да и причём тут её болезнь, когда между ними выросла целая стена из вопросительных знаков.
***
Окончательно выздоровев, Аэлита решилась поговорить с Павлом. Этот разговор должен был окончательно расставить в их отношениях всё по местам.
Однажды Павел после работы зашёл к себе в кабинет. Аэлита подождала минут десять и отправилась за ним.
Уже приоткрыв дверь до неё вдруг дошло что она даже не подумала о том, чтобы переодеться. На ней была пижама с длинными рукавами и свободными штанами бледно-голубого цвета. Нет, ей не об этом сейчас нужно думать…
Войдя в кабинет, она увидела, что Павел сидел без света в полумраке и не был окружён рабочей обстановкой: на столе – идеальный порядок, компьютер выключен. Он просто сидел за столом, тупо уставившись в пол.
– Я не помешаю? – спросила она, хотя знала, что если и могла помешать, то только его размышлениям.
Павел посмотрел на неё. Его лицо не выражало на тот момент никаких эмоций.
– Проходи садись, – сказал он, поменяв положение в кресле.
Она потянулась к выключателю.
– Я включу свет…
– Нет, – остановил он её. – Только начало темнеть, а яркий свет меня угнетает. Если тебе хочется, то я могу включить настольную лампу?
Аэлита кивнула и Павел, нажав на кнопку, залил бледным светом небольшой участок на своём столе.
Она прошла внутрь кабинета и присела в кресло, предназначенное
Он вопросительно смотрел на неё.
– Я сегодня чувствую себя гораздо лучше. И думаю, что смогу выдержать любую правду, которую услышу от тебя.
– О какой правде ты говоришь?
– Во время моей болезни ты вёл себя по отношению ко мне щадяще. Но прикрываясь холодной вежливостью и выдержанной заботой, ты прятал от меня свои настоящие чувства.
– Аэлита! – он усмехнулся. – Твоя прямота в последнее время меня просто обескураживает.
– Из-за недоговорённостей мы оба сильно пострадали. Нужно прекращать так делать.
– Я совершенно с тобой согласен!
Аэлите показалось, что он произнёс эти слова с излишним энтузиазмом.
– Ты меня так и ни разу не спросил, почему я пришла к тебе тогда… да и ещё в таком состоянии…
– Так тебе есть, что мне рассказать? Даже не знаю… Лично мне всё кажется простым. Ты решила прогуляться часик-другой, но попала под дождь и простудилась. Банальная ситуация, ты так не считаешь?
В этот момент Аэлите захотелось развернуться, уйти и больше никогда не начинать этого разговора. Но она подавила в себе это желание и продолжила, как будто не заметила колкости в его последних словах:
– Если тебе неинтересно, то я не буду ничего говорить. Я… я много думала и решила, что… – она запнулась и, посмотрев в пол, дотронулась пальцами до лица.
– Что же ты решила? – он задал ей вопрос в такой манере, как будто она собиралась сказать, что решила приготовить на ужин.
– Ты знаешь, что я не могу жить без дочери… и я поняла, что зря всё это затеяла. Я больше не хочу, чтобы из-за меня страдали другие и… если ты сможешь, то я готова продолжить жить так, как раньше. Как будто ничего не было.
– Как будто ничего не было… – повторил за ней Павел, растягивая слова, а потом спросил:
– Ты сама-то хочешь этого?
– Конечно. Зачем бы я тебе это говорила?
Павел горько улыбнулся после её слов, потом встал, подошёл к окошку и заглянул в него.
– Ты так говоришь только потому, что я не отдаю тебе Эмму? Ты будешь продолжать терпеть меня, лишь бы она не страдала?
– Конечно же это не так. Но меня волнует твоё мнение. Если ты не захочешь жить со мной после того, что я натворила, я тебя полностью пойму. Ты только скажи об этом сразу.
– Разве я тебя отсюда гоню?
– Нет, но судя по твоим колкостям, я понимаю, что ты не в восторге от моего присутствия.
Он ничего не ответил на её слова и Аэлита, тяжело вздохнув, продолжила:
– Я знаю, что сама всё испортила. И мне невыносимо жить с тобой под одной крышей и наблюдать за твоим презрением. И Эмме будет лучше остаться пока в твоём доме. Мне сейчас негде жить, и понадобится время, чтобы найти приличное жильё. Но имей ввиду, когда я встану на ноги, моя дочь будет жить со мной.