У меня ДВА солнца?!
Шрифт:
– Мы можем так сидеть сколько нам захочется. Дом уже закрыт полностью. Беда только если эти сволочи, начнут грызть второй этаж. Там ведь дерево. Хоть и минерализованное - могут повредить. И придётся отстраивать этаж заново. Но до нас им не добраться.
– Угу. Понял...
– коротко ответил Син и продолжил истребление насекомых.
На следующий день Сеня еле продрал глаза.
То, что никаких тревог с утра пораньше не объявлялось его сильно обрадовало. Ведь означало, что Рой таки кончился.
Точнее его кончили.
Совместными усилиями.
Когда
К сильному облегчению всех, никто из этих супер-ос грызть дерево не сподобился. То есть весь их напор полностью сосредоточился на Сене.
Эти чёртовы насекомые явно чувствовали кто их так лупит. Ломились не абы куда, а именно в то окно, за которым был Сеня. Они и понять не могли что это их так останавливает — злобно жужжа, бодали головой стекло. Ясное дело, безуспешно. Сене это даже было на руку — легче прицеливаться.
По началу было прикольно.
Спустя час — стало надоедать. Только вот оторваться было не судьба. Ведь это на компе можно просто: сохраниться, пойти попить чайку и продолжить с того места, на котором остановился. А тут — никак. Ведь была опасность того, что эта летающая полосатая смерть, потеряв из виду Сеню, переключится на попытки прогрызть преграду и так пролезть к обидчику. А это — прямая угроза целостности второго этажа. Он, конечно, крепкий, как утверждала Лола, но утверждала она как-то не совсем уверенно. Так что Сене это лишь прибавило решимости «во что бы то ни стало выстоять и преодолеть...».
Через два часа, начала накапливаться усталость.
Потихоньку. Незаметно.
Лола, заметив такое, попробовала подкачать Сину сил. Но то, что прошло на ура утром после пробежки, сейчас почему-то действовало слабо.
Рой закончился лишь к сумеркам. И то уверенности, что он всё-таки кончился, а не решил отложить до утра, как делают все добропорядочные насекомые, не было никакой. Ещё подождав с час, не появится ли какая оса, решили идти спать.
Сеня еле дополз до своей кровати и вырубился.
Но утро, похоже, всё расставило по своим местам.
Из-за горизонта, заливая всё густым красным светом, вылез полосатый шар Красного солнца.
Насекомых не было.
За исключением огромной кучи убитых особей под окном.
Потом, красные сумерки кончились и внезапно засиял ясный день. Вот как-то оно внезапно всё произошло: сумерки, сумерки.... и буквально за пару минут происходит совершенно иной рассвет — из-за горизонта резанул ослепительно яркий голубой луч буквально смахнув почти все рыжие оттенки с окружающих видов.
Сеня удивился. Но потом сообразил, что если угловые размеры голубого светила в разы меньше Солнечного, то и на рассвет, в наличном мире, слишком много времени уходить не должно. А вообще прикольно выходило — рассвет такой, что как будто кто-то выключателем щёлкнул. Вот только что было темно, а потом клац, и светло так, аж из глаз слёзы выбивает.
Завтрак прошёл спокойно. И не скажешь, что вчера творился
Поели, и разошлись каждый своим делом заниматься. Одна Лола металась между окнами что-то бурча под нос и пытаясь снаружи что-то особенное высмотреть. Сеня же подошёл к своему креслу, что так и стояло возле окна, и молча сел.
Припомнив реакцию прислуги, решил что и ему дёргаться не с руки. Одной Лолы вполне достаточно. Может что и высмотрит. Если есть что.
От нечего делать стал разглядывать что же такое там, за окном творится.
А там — тишина и покой. Только трупики ос блестят под ярким солнцем... нет не солнцем.... двумя солнцами. И блестят так по-особенному: с одной стороны, больше красноты. С другой — голубизны. А посередине — все цвета, что есть.
Достал недочитанную вчера книгу, приспособил её на подоконнике. Делать всё равно было нечего, так что углубился в чтение.
Где-то через полчаса, его внимание отвлекло некое движение за окном. Но это были не осы. По их трупики явились, наверное всем составом курятника, толстые индюки-недостраусы. Крадучись подобрались поближе к залежам ос, осторожно осмотрелись, пригляделись, поклевали трупики с краю, а потом... дружно ломанулись в самую гущу.
Через минуту во все стороны летели разгребаемые трупики ос, а земли уже не было видно за телами птиц, жадно жрущих насекомых. Ещё немного времени спустя, на окрестных деревьях появились и другие птички. Эти не спешили присоединиться к индюкам. Наверное побаивались. Иногда, слетали вниз, хватали трупик, что подальше от стаи мегаиндюков, и тут же старались убраться.
– Вот же ж... жрут!
– услышал Сеня у себя над ухом голос Лолы, что через его голову наблюдала что же там такое творится. Звук когтей, царапающих обивку кресла, возвестил о том, что и кошак тоже присоединился к зрелищу.
– А им плохо не будет? Не подохнут? От яда.
– спросил Сеня.
– Их желудки переварят всё! Для них опасно только лишь если оса их ужалит. А так — ничего с ними не будет.
– Всё не сожрут. Придётся убирать.
– заметил Сеня.
– Вряд-ли! Эти...
– Лола, видно, хотела прибавить эпитет, но воздержалась в присутствии подростка, - Им, если в желудок что не поместится — в зоб напихают и будут ближайшие пару суток переваривать.
– Суровые птички.
– с уважительно заметил Сеня.
– И часто тут такой трэш бывает?
– задумчиво ляпнул он.
– Чего-чего?!
– угрожающе протянула Лола.
И только тут Сеня заметил, что брякнул. Ведь применил термин, что для нынешнего мира явно не знаком.
– Это по нашему будет... ну... необычное, или опасное происшествие. Идиотское по содержанию.
– Осы — не идиотизм. Они смертельны.
– мрачно и резко припечатала Лола. Но смягчившись продолжила другим тоном.
– А часто ли..., там где ты раньше жил, как Син, такое вряд ли случалось, потому что Рой стараются давить сразу, как только появится. А появляются раз в три-четыре года. На границе Великого Леса.