У меня ДВА солнца?!
Шрифт:
Впрочем, сразу ничего не увидел.
А дело было в том, что уже когда зашли внутрь, Тин немедленно не только законопатил дверь — в буквальном смысле этого слова - наложил не только засовы, но и ещё несколько здоровенных деревянных брусов положил поперёк двери и надёжно закрепил. После, увидев, что Син подбирается к окну, отогнал его и заткнул наглухо ещё и окно.
– Вспышки последнее время стали какие-то злые.
– пояснил он.
– Ярче стали. Сильнее. Знающие люди говорят, что те, кто слишком любопытен, рискуют попортить зрение. И восстанавливаться зрение после
– Сколько?
– немедленно заинтересовалась Ю.
– Говорят, месяца полтора.
– О! Точно-точно!
– Что, имеешь опыт?
– удивлённо бросила Брисса.
– Ну... дык...
– замялась Ю.
– В последнюю была в дебрях и дёрнул меня дьявол вылезти между вспышками на «Крышу». Любопытно стало. А тут очередная шарахнула. Ну я и засмотрелась. Интересно было. Там над пятном такой красивый шлейф был... Разноцветный. Дугой. Он всё выше и выше поднимался над Красным Солнцем. Сначала дугой, а потом выпрямился и распускался как цветок... Ну и...
– Попалила глаза.
– сделал вывод Тин.
– Ну да...
– повинилась Ю.
– Следующий месяц глаза жутко зудели. Так зудели, что хотелось на стену лезть. А не почешешь ведь. И в первые дни видела плохо. Всё было серым и мутным.
– Так и мне рассказывали.
– кивнула Брисса.
– Но я до такого не доходила. Как только фиолетовое появлялось, старалась закрыться.
Но что-то вспомнив, вздрогнула и посмотрела на Ю удивлённо.
– Но ведь там сильный жар! И от Красного и от Синего. Как ты убереглась?
– Да я большим листом прикрылась! И смотрела сквозь узкую щелочку. Листы же с той стороны они же хорошо свет отражают. Как только вспышка по листве резанёт, они усыхают и становятся почти зеркальными. Но всё равно, после третьей и они не выдержали — загорелись. И мне срочно пришлось закапываться среди корней. Гарью потом весь лес провонял.
– Так лес весь не загорелся?
– с опаской спросил Сеня.
– А чего ему будет?!
– с апломбом заявила Ю.
– Ведь всегда так было. Верхние листья сгорают под вспышкой, а нижние становятся верхними. У леса слоёв много. И сырой он весь насквозь. Хуже бывает, когда в лес вот такие лупят...
И кивнула в сторону окна. Там как раз шарахнула особо мощная молния.
Прямо сейчас была стадия Бури, под названием «Гроза». Гремело уже почти непрерывно. Как сухая гроза. Уже после, когда молнии чуть угомонятся, прилетает ураган. Сначала сухой, - ураганный ветер при относительно чистом небе, а после и «мокрый» - ливни, ливни и ливни.
– Вот это напасть!
– продолжила Ю.
– Главное переждать Грозу, а после, когда с океана принесёт ветром тучи, там уже легче. Ветер, конечно лютый. Но под деревьями его почти и нет. Это у нас в посёлках, и городах под ветром кажется что булыжники вот-вот летать начнут. А ливень... Это уже конец Бури.
– Ну ты сказала Ю!
– возмутилась Брисса.
– В прошлый раз восемнадцать дней полоскало. Носу не высунешь. Того и берегись, что смоет.
А Сеня слушал и «мотал на ус», сопоставляя то, что уже видел, с тем, что сейчас услышал.
Ошибся в первоначальных
Вторая особенность — высокие фундаменты. Все домики были изрядно выше уровня почвы. И улицы вымощены не просто так, а на совесть. Причём, как сейчас Сеня догадался, специально учитывалось то, что во время бурь по улицам будет нестись настоящая река. И всякие арки между домами через улицу, что раньше его удивили и он не понял для чего — как раз для того, чтобы во время ливней можно было пройти из одной части города в другую.
Кстати, в посёлках было примерно также. Но там больше решалось тем, что дома верхними этажами кое-где просто соединялись. По сути, люди, во время бурь, по городам и сёлам передвигались, можно сказать, по чердакам. Чердакам, специально сделанным для сквозного хождения.
Да и рвы вокруг города и посёлков становились более понятными в своём предназначении — они не от осад и штурмов. Они — дренаж. То-то они все, что Сеня видел, были сухими.
Крыши. Те тоже показались Сене изрядно... укреплёнными. Он ещё тогда, в Вилье, когда рассматривал окрестные дома, обратил внимание, что они лишь отдалённо напоминают земные. Много было вообще конструкций из камня, плавно закругляющиеся к верху. Ни черепицы, ни чего-то шифероподобного. Всё было какое-то монументально тяжеловесное. Теперь ясно почему.
Дальше — больше!
Сеня обратил внимание на то, что Ю и Брисса упоминали проблемы со зрением. Выходит, эволюция на этой планете как-то обеспечила местных повышенной регенерацией. В том числе и такого важного органа, как глаза. Он помнил, что по рассказам, кстати того же брательника, - биолог ведь!
– выходило, что если серьёзно попалить глаза, то можно навсегда ослепнуть. А тут - «зудело жуть как!». И полное восстановление.
По идее, если тут такие Вспышки, так оно и должно быть. И то, что жадно слушал Сеня, чуть ли не конспектируя, сейчас для него, конкретно для Сени, имело очень большое значение. Кстати, отметил он про себя, следующие разы все эти «мелочи» обязательно записывать куда-нибудь в блокнот. Жаль, что прямо сейчас он лежит далековато. Долго поклажу ковырять.
Ведь чем больше он узнавал про планету, тем больше она походила на натуральный Ад. Кстати и философия по жизни у многих за это говорила — пофигизм, фатализм и готовность к внезапной смерти от всякой фигни. Причём не важно откуда та «фигня» прилетит — с неба, из лесу ядовитое или голодное, или и то и другое вместе, или некий алчный ноблес притащит с собой для грабежа небольшую армию.
Также и, так называемая, биота, радовала приколами. Ведь как лес-то сложился! Такое впечатление, что он единое целое и он ЖИВОЙ С ЗАЧАТКАМИ НЕКОЕГО РАЗУМА. По любому, вся эта «свёртка» деревьев, когда стволы, сворачивались в спираль и укладывались почти что на землю, сцепляясь кронами с соседними - мало верилось, что такое возможно просто так.