Шрифт:
Эркюль Пуаро обедал со своим другом, Генри Воннингтоном в «Доблестной попытке» на Кинг-Роуд в Челси. Мистер Воннингтон любил этот ресторан. Здесь он наслаждался атмосферой и английской кухней. Ему было приятно показать людям, обедавшим с ним, место, которое занимал Август Джон и привлечь их внимание к золоченой книге, где стояло имя этого знаменитого артиста.
Сам мистер Воннингтон был менее всего артистом. И не охотно украшал себя действиями других в этой области.
Молли,
— Добрый вечер, господа, — сказала она, усаживая их. — Вам повезло: у нас сегодня индейка с каштанами, ваше любимое блюдо. И вам понравится стилтоновый сыр, мы только что его получили. Что возьмете на первое — суп или рыбу?
— Только никаких ваших французских закусок, — сказал он Пуаро, который изучал меню, — пусть будет хорошая английская кухня!
Пуаро махнул рукой.
— Дорогой друг, — сказал он, — я полностью с вами согласен.
— Ага… так…
Нахмурившись, Воннингтон заботливо выбирал. Наконец, он со вздохом откинулся назад и развернул салфетку.
— Хорошая девушка, — сказал он, когда Молли отошла. — В свое время она была красавицей и работала натурщицей. И, что гораздо важнее, она разбирается в кухне. Женщины обычно в этом отношении безалаберны. В большинстве случаев они, приходя обедать с мужчиной, который им нравится, не обращают внимания на то, что едят, и заказывают первое попавшееся блюдо
Эркюль Пуаро покачал головой:
— Это ужасно.
— Слава богу, мужчины совершенно другие, — самодовольно заметил Воннингтон.
— Все? — спросил Пуаро с чуть заметной искоркой в глазах.
— Нет, вероятно, не все. Очень молодые — нет. Щенки. У всех у них ни разума, ни выдержки. Я не люблю молодых, и… — добавил он беспристрастно, — они мне платят тем же. Может быть, они правы? Но послушать их, так мужчина после шестидесяти ив имеет права жит»! А глядя на их образ действий, невольно думаешь, не помогают ли они в какой-то мере своим старым родственникам перейти в мир иной?
— Вполне возможно, — согласился Пуаро.
— Приятная мысль! Ваши полицейские расследования разрушают все наши идеалы.
Эркюль Пуаро улыбнулся.
— Однако, — сказал он, — было бы интересно составить список людей старше шестидесяти, умерших от несчастных случаев. Уверяю вас, это дало бы вам пищу для размышлений. Беда с вами, вы всегда приходите заранее на место преступления и дожидаетесь, когда оно совершится…
— Простите, — сказал Пуаро, — я увлекся. Расскажите мне лучше, как у вас дела, как вы смотрите на современный мир.
— Хаос! Неразбериха! И бесконечные разговоры для того, чтобы скрыть эту неразбериху! Как соус к несвежей рыбе! Нет, уж мне дайте честный кусок филе морской рыбы, и больше ничего!
Как раз в это время Молли принесла филе, и Воннингтон, довольный, заворчал:
— Вы знаете мои вкусы, малютка!
— Естественно, вы же часто бываете здесь, сэр.
— А разве люди всегда едят одно и то же? — спросил Пуаро. — Они никогда не заказывают что-нибудь другое?
— Только не мужчины.
— Что я вам говорил? — спросил Воннингтон. — Женщины совершенно безмозглы. когда дело касается пищи! — Он огляделся вокруг. — Посмотрите на того бородатого старого типа, вон в том углу. Молли вам скажет, что вот уже десять лет он приходит сюда по вторникам и четвергам. Он стал почти частью мебели. Но никто не знает ни его имени, ни профессии, ни адреса. Странно, как подумаешь, правда? Подошла Молли с индейкой. Он повернулся к ней.
— Я вижу, что у вас по-прежнему старая клиентура?
— Да, сэр. Во вторник и четверг. Но на прошлой неделе он пришел в понедельник. Я прямо встревожилась: неужели сегодня вторник? Нет, он пришел на следующий день, так что понедельник был исключением.
— Смена привычек? Интересно! — пробормотал Пуаро. — И почему?
— Вы знаете, сэр, у меня было впечатление, что у него неприятности.
— Почему вы так подумали? По его поведению?
— Нет, не совсем так. Он очень спокоен, как обычно. Он никогда ничего не говорил, кроме «здравствуйте» и «до свидания». Дело в его заказе.
— В заказе?
— Джентльмены могут смеяться, — Молли покраснела, — но когда обслуживаешь клиента в течении десяти лет, то знаешь, что он любит, а что нет. Он терпеть не мог пудинга с костным жиром, тутовые ягоды и ни разу не заказал густого супа. Так вот, в понедельник он заказал томатный суп, бифштекс, пудинг с костным жиром и торт с тутовыми ягодами! Можно было подумать, что он и сам не знает, что спрашивает!
— Это становится все более и более интересным, — заметил Пуаро Молли с признательностью посмотрела на него и отошла.
— Ну, Пуаро, — хихикнув, сказал Воннингтон, — каковы же ваши детективные выводы?
— Я предпочел бы послушать сначала вас.
— Я должен изображать Ватсона? Ладно: старик был у врача, и тот рекомендовал ему диету.
— Из подобных блюд? Ни один врач не может этого сделать.
— Врачи что хочешь скажут, дружище!
— Другого объяснения у вас нет?
— Если серьезно, то у меня только одно объяснение: он был охвачен ужасным волнением. Он был так расстроен, что не обратил внимания на то, что заказывает и что ест. А теперь вы скажите, что происходило в его черепе? Может, он замышлял убийство?
Он засмеялся, но Пуаро не поддержал его. Он даже выглядел очень озабоченным…
Недели через три, Воннингтон и Пуаро встретились в метро. Они кивнули друг другу, разделенные толпой. На Пикадилли-Цирк вышло много параду и они смогли сесть.
— До чего же хорошо? — сказал Воннингтон. — Вот где банда эгоистов! Не нашлось ни одного, кто бы уступил нам место! Эркюль Пуаро пожал плечами.
— Что вы хотите? Жизнь переменчива.
— Это да. Нынче здесь, завтра там, — мрачно ответил Воннингтон. — Да, кстати, вы помните того оригинала, о котором мы говорили в ресторане? Меня не удивит, если он уже едет в лучший мир. Он не приходит уже неделю. Молли расстроена.