У нас на дворе (рассказы)
Шрифт:
Надо было окопать пожар, создать заградительный пояс: неглубокую, но широкую, оголенную полосу земли.
Все ребята сразу включились в работу. Но особенно — Алька. Черный от копоти, с какой-то яростной удалью бросался он с топором на тощие деревца и кусты, валил их, оттаскивал и снова крушил. Схватив лопату, Алька пластами сдирал дерн, мох, закидывал землей тлеющие участки.
Все мальчишки тогда неплохо сражались с огнем. Но настоящим героем стал Алька. Когда опасность миновала и все, усталые, полузадушенные дымом, но торжествующие, собрались в лагере,
А ты, товарищ подполковник? Ты тоже тушил пожар. Копал, где велел вожатый. Просто копал. Горящие сосны возле тебя не падали, а брюки, хоть и испачкались, но остались целехоньки.
А на уроках физики?! Вспомни-ка, вспомни, товарищ подполковник! Вас было только двое — ты и Алька, да, только вы двое имели пятерки по физике. Ваш «Магомет» был суров как инквизитор. Лишь вам двоим изо всей школы он иногда ставил пятерки. Но не про тебя, про Альку он однажды сказал: «Светлая голова». Никогда в классе не слышали от «Магомета» таких слов. Все замерли и глядели на Альку, как на бога. А сам Алька даже побелел…
Признайся, товарищ подполковник, — дело прошлое! — ты тогда здорово завидовал Альке. Ты считал его счастливейшим парнем на земле. Кажется, он и сам так думал…
А волейбол?! Подполковник снова на секунду прикрыл глаза… И сразу увидел — стадион, площадка, толпа орущих, свистящих болельщиков. Школьное первенство города. Финал.
Идет последняя решающая партия. Четырнадцать: четырнадцать.
Игроки нервничают. Волнуются: не могут даже подать мяч. Две подачи подряд, с той и с другой стороны — обе в аут. Волнение игроков передается и болельщикам. Шумящий, орущий стадион вдруг разом стих. Словно кто-то выключил гигантский репродуктор.
Алька на втором номере. Высокий, сухощавый, с сильными, длинными тонкими ногами, истинными ногами спортсмена, он поднял руку: спокойно, мальчики!
Но какое там спокойно! Никто даже не решается бить.
И тут вдруг свершается чудо. Со второго номера Алька хладнокровно и четко режет два мяча подряд. Два мяча, два очка. Партия!..
— Так, — сказал подполковник. — Так… Кто в курсе — почему нет Альки?
Все молчали.
— А помните, ребята, Алькин «спинной» вариант? — сказал Венька.
Сразу замелькали улыбки. Еще бы! Алька вообще был гений насчет всяких шпаргалок. Писал их на ладонях, коленях, на парте. Но тут он превзошел себя. Выдумка была проста и потрясающе удобна. «Магомет» во время контрольных всегда медленно расхаживал по классу, заложив руки за спину. И вот Алька перед очередной контрольной крупно написал на листке все основные формулы и ловко пришпилил бумажку на спину учителя. Физик ходил и сам любезно подносил к каждой парте шпаргалку. Пожалуйста, подглядывай!
— Прекратить воспоминания! — скомандовал подполковник. — Итак, почему нет Альки?
— Наверно, занят, — предположил Туточка. — Видно, крупной шишкой стал!
— Профессором! —
— Директором завода!
— Чего там — директором! Замминистра, не меньше!
Замечания были шутливые, но не лишены серьезности. Чувствовалось, что все эти восемь мужчин любят Альку, ждут от него чего-то большого, яркого.
— А может, Алька сейчас за границей? — задумчиво похлопал ресницами Туточка. — Руководит строительством металлургического комбината в Индии? Или грандиозной плотины в Африке? А что?! Очень может быть!
— Отставить гипотезы! — сказал подполковник. — Даешь факты. Я знаю: Алька окончил технологический. Хотел в аспирантуру, но почему-то не вышло. То есть не «почему-то». Просто завалил вступительные экзамены. Надо было гнуть спину, готовиться, а он подался с альпинистами на Кавказ. Понадеялся на свои таланты. Ну, и срезался. Потом работал на заводе в Туле, а потом мы как-то потеряли друг друга. Где ж он теперь?
Все молчали.
За рекой, далеко-далеко, насколько хватало глаз, простирались поемные луга, возле самого горизонта четко отороченные узкой каемкой лесов. С этих бескрайних лугов с каждым порывом ветра несся сладкий медвяный аромат, крепкий, хмельной, как брага.
— Эге, смотрите! — вдруг крикнул Туточка, показывая рукой на противоположный берег.
Все повернулись в ту сторону.
За рекой бежал к мосту высокий мужчина в яркой малиновой куртке. Он махал кепкой над головой и, видимо, что-то кричал, но ветер относил слова.
— Алька! — восторженно взвизгнул Туточка.
— Алька! — раздались крики. — Алька! Ура!
Кто-то вскочил, приветственно закружил шапкой, другой сложил руки рупором и орал что-то бестолково-радостное.
Подполковник, заслонившись рукой от солнца, смотрел на бегущего.
— Нет, — вдруг сказал он. — Не Алька.
На таком расстоянии трудно было разобрать лицо. Да и пятнадцать лет прошло. Все замолчали, вглядываясь.
— Мишка! — закричал Венька. — Мишка Черемных! Ах, как чудесно!
Да, это был их однокашник Мишка Черемных.
Вскоре он уже сидел среди них и, отдуваясь, рассказывал. Чуть не опоздал. Вот номер был бы! Отмахать полторы тысячи километров и добраться, когда все уже разошлись! А все самолет! Подвел. Нелетная погода! Хорошо, хоть от аэродрома подвернулась попутная машина. Девяносто километров, как сумасшедшие, гнали!..
Когда первый шум встречи схлынул, подполковник сказал:
— Итак, вернемся к Альке. Ну, кто?
Все молчали.
— Ну? — повторил подполковник.
Все молчали.
— Сидит Алька, — вдруг негромко сказал Черемных.
— Сидит?! — подполковник сперва даже не понял.
— Шесть лет припаяли, — и Черемных все так же хмуро рассказал, что Алька на заводе быстро выдвинулся, стал заместителем директора. Блистал как всегда. Все прочили ему большое плавание. И вдруг…
Вдруг выяснилось. Совершал грязные сделки, комбинации. Словчил оцинкованное железо для своей дачи. И вообще — хищения стройматериалов. И вот — сидит…