У нас под крылом – солнце
Шрифт:
– Ты боишься? – тихо спросила Ида.
– А то. Знаю, шо дирижабли эти их, магия тут ще, а вот… не хочу я. Как тетка Гала.
Ида вздохнула.
– Ты же слышала – никто заставлять не будет. Расстроятся… ну, что ж делать. Не твое же это явно.
– Не мое, – закивала Ада.
*
А утро наступило куда раньше, чем кто-нибудь мог бы предположить. Крита, оставшаяся при девочках горничной, энергично трясла ее за плечо.
– Тиссе Ада! Тиссе Ада! Просыпайтесь же! Ну же! Вставайте!
– Что..? – Ада приподняла голову, сонно моргая.
– Вставайте! Тисс Аганти велел вас непременно разбудить.
– Темно же еще! – за окном едва начало светать. И Ада возмутилась было – а потом вдруг вспомнила, сколько лет вставала на первых петухах. Разленилась ты, баба Зина, мысленно усмехнулась она самой себе. – Ох… ладно. Иду разбудили уже?
– А… тисс Аганти велел только вас, – растерялась Крита.
– Еще чего не хватало! – рассердилась Ада. – Живо иди буди ее!
Что бы там ни задумал этот дядюшка – уговаривать ее, что ли, будет? – моральная поддержка ей не помешает.
*
Увидев двух сонных племянниц вместо одной, дядюшка нисколько не удивился, только усмехнулся добродушно.
– Долго же вы собираетесь! Едва не пропустили самое главное! Солнце того и гляди встанет.
Поманив девочек за собой, дядя широким шагом направился к выходу из дома, а затем к воротам – и дальше, только почему-то сразу свернул с широкой автомобильной дороги из особняка. Ида и Ада едва поспевали за ним – пришлось даже проснуться от быстрой ходьбы – однако вопросов не задавали: берегли дыхание. В кофтах, накинутых поверх прогулочных платьев, им быстро стало жарко. Впрочем, довольно скоро дядя остановился – на широкой и ровной, как стол, площадке, от которой вела широкая утрамбованная полоса. А на площадке стоял – самолет. Какой-то совсем несерьезный на вид, будто из фанеры и палок сделанный. Нижнее округлое по краю крыло – над самыми шасси, верхнее – выше мест для пилота и штурмана, скрещенные планки между ними.
Заметив, как Ада оцепенела вдруг, Ида сжала ее руку.
– Он такой же, – только и шепнула та, – точно, как у тети Галы…
И Ида тотчас вспомнила: верно, очень похожие самолеты она видела на фотографиях и в фильмах про войну. Кукурузники, или как их?.. И впрямь – как игрушка.
– Повезло вам, – тем временем, как обычно, широко улыбаясь, громогласно объявил дядя Джемайя. – Этот у меня “семейный”, я в нем приспособился жену с сынишкой катать, даже ремни на штурманском месте перетянул. Вы худенькие у нас, поместитесь. Ну – залезайте, племяшки!
Честно говоря, Ида ожидала, что сестра сейчас закатит истерику. Или просто наотрез откажется. Но та неожиданно сделала шаг вперед, и другой – медленно-медленно, будто преодолевая сопротивление. В какой-то прострации она подошла совсем близко, и даже не пискнула, когда Джемайя, бесцеремонно ухватив за талию, поднял ее и усадил в самолет. Ида забралась следом – сама, и дядя показал, как пристегнуть ремень. Место было рассчитано на одного человека, но они действительно поместились – тесно прижавшись друг к другу, как воробушки, и обнявшись. Ремень окончательно сцепил их.
– Малая авиация – другая специальность вообще-то, пришлось заново учиться… но оно того стоило! – продолжал разглагольствовать дядя, показывая, как застегнуть под подбородком кожаный шлем. – На моей махине сына в отпуске не покатаешь!
То,
Разбег показался каким-то очень коротким – и самолет оторвался от земли, начав пологий подъем. Вот взлетная площадка осталась уже далеко внизу… а вот и дом Виленто. И впрямь напоминает небольшой замок с этими своими башенками по углам. Но какой же он уже родной!
Мысль оказалась неожиданной для Иды. Она всегда с трудом привыкала к новым местам и людям. Но сейчас… нет, она, конечно, не могла воспринимать Торию и Тристобаля как родителей – они были ненамного старше ее самой, прежней, а выглядели даже моложе. Бедная Зинка, подумалось тут же, для нее они, наверное, и вовсе детишки, а надо их слушаться.
И все-таки… все же они сейчас воспринимались близкими. Как, скажем, брат и сестра – куда роднее тех сводных братьев, что были у Зинаиды Летовой в прошлой жизни. Брат и сестра, которым она действительно небезразлична. Мы все расскажем им, неожиданно решила она именно в эту минуту, глядя на дом далеко внизу. Расскажем – и будь что будет.
Дом вместе со своим двором, садом и бесчисленными хозпостройками остался позади, а городок и долина – в стороне. Горы… Задохнувшись, Ида обернулась к сестре – и обнаружила, что та сидит, крепко зажмурившись.
– Открой глаза, – шепнула она Аде в самое ухо, стиснув ее плечо. – Смотри… Смотри, солнце у нас под крылом!
Рассветное солнце, лениво потягиваясь, неторопливо выкатывало свой багровый диск из-за гор, раскрашивая небо во все цвета радуги и расцвечивая мир под небом.
Ада осторожно приоткрыла глаза – а затем распахнула их широко-широко.
Вот уже и море, такое же разноцветное у горизонта и почти ультрамариновое у берега. А небо – все небо целиком, с его облаками и парящими островами – сейчас, в это раннее нереально-прозрачное утро, принадлежит только им.
А впрочем… от земли оторвалась точка, затем другая, побольше, и Ида расхохоталась. Правда, пожалуй, стоило предупредить дядюшку, что они дружат семьями – кажется, он слегка занервничал, когда пара драконов без всадников взяла прямой курс на них, и даже заложил вираж, заставивший девчонок взвизгнуть. То ли испуганно, то ли восторженно – они и сами до конца не поняли.
Вираж был ошибкой. Котангенс понял, что любимая хозяйка наконец-то прилетела поиграть, так что дальше было соревнование в высшем пилотаже: кто успеет раньше – дракон подрезать-поднырнуть или самолет отскочить. Добавляла острых ощущений дракономать, безуспешно пытавшаяся усмирить чадо прямо в полете. Девчонки визжали, чувствуя себя, как на “американских горках”. Что думал и чувствовал при этом бесстрашный и видавший виды пилот Джемайя Виленто Аганти, осталось навеки скрыто цензурой.
Ида давно уже мечтала покататься на своем драконе верхом, но все как-то опасалась. Кроме того, нужно было специальное седло со страховочными ремнями, какого не купишь в обычном человеческом магазине в городке, а без него садиться на дракона – чистое самоубийство: сдует еще при взлете. А отец, стоило заикнуться об этом, решительно объявил, что таким вещам надо учиться только под присмотром инструктора. Придется ждать академии.