У нас в 5 «Б»
Шрифт:
— Эге, — сказал Лёха с порога. — Ну и дела!
— А здороваться кто будет? — возмутился дед Данила.
— Мы ж с тобой, дедуля, утром виделись! — отмахнулся Лёха. — Может, мне ещё медведю этому лапу пожать?
Медведь чашку с мёдом отодвинул, на Лёху уставился.
— Ах, здрасьте-пожалуйста! — усмехнулся Лёха.
— Вот теперь садись с нами, внук,
— А чего, и сяду! — сразу же согласился Лёха. — Я ещё с медведями чай никогда не пил. Дрессированный, что ли?
Тут медведь громко хрюкнул совсем не по-медвежьи, вскочил из-за стола, опрокинув скамейку, на которой сидел, и стремглав выскочил из избы.
— Сосед! Соседушка, ты куда? — закричал вслед медведю дед Данила, да поздно.
Только в ответ слышен был треск бурелома, через который проламывался медведь.
— Ну и чего ты добился? — без укора спросил дед Данила.
— А чего я такого сказал?! Спросить ничего нельзя, да?!
— Спросить, спросить! — передразнил Лёху дед. — Он к нам по-соседски пришёл! Чайку попить! Мёду с собой принёс, гостинец!
— А то у нас мёда с тобой нет, — разозлился Лёха, потому что был не прав. — Сколько хочешь мёду на пасеке! А он-то где взял?
— Да у нас с тобой один улей, поди, и разворотил…
— Ну?!
Лёхе вдруг стало жалко убежавшего медведя. Он представил злобных дедовых пчёл, которым ничего не стоило и мамонту шкуру прокусить, представил тёмный лес, где бродит сейчас не допивший горячего чаю обиженный гость.
— То-то что и ну! — вздохнул дед. — Душа у зверя есть: вот и о подарочке позаботился…
— Да не хотел же я, дед! — жалобно взмолился Лёха. — Честное слово!
— Не о тебе речь… — дед Данила пожевал губами. — Городские, что с вас взять-то?! А он, соседушка, крутой! Ой крутой. Да отходчивый…
Песня
Косили дед Данила с Лёхой лужок, и так здорово это было: солнце печёт, шмели гудят, коса звенит, трава ровными рядками ложится — ш-ших, ших, ш-ших, ших, а воздух горячий и тяжёлый, да вверх струится: отпусти косу — плавно всплывёт она к верхушкам сосен.
И неожиданно для себя Лёха вдруг запел:
— Го-во-рят, мы бяки-буки, ка-ак выносит нас земля!.
Дед Данила послушал, послушал да и говорит, не прекращая работы:
— Да разве так поют?! Ты ж орёшь, а не поёшь!
— Это песня такая! — обиделся Лёха.
— Не в песне дело, ты петь не умеешь, — продолжал рассуждать дед. — Вот странное дело, косить ты только сегодня научился, и хорошо ведь косишь! А поёшь, поди, всю жизнь — и ведь не умеешь! Орёшь просто!
— Ха! — Лёха поднажал и догнал деда, ушедшего немного вперёд за время разговора. — Сравнил тоже! Чтобы петь, талант нужен, понял?! У одних талант есть, у
Дед остановился и повернулся к Лёхе, опершись на косу.
— Талант, говоришь?! — дед зачем-то сморщил нос, и тот стал у него походить на сапожок. — А ты соловья слышал когда-нибудь?
— Я ворону слышал! Два раза! — Лёха почувствовал подвох и на всякий случай съехидничал.
— Чего ж тогда соловьи-то все до одного талантливые, а? Не бывает неталантливых Соловьёв! Почему, я тебя спрашиваю?
Лёха задумался.
— Ты бы, дед, у Соловьёв и спросил, ты ж здесь постоянно живёшь!
— А-а-а! — дед Данила вдруг ткнул скрюченным пальцем в Лёхину грудь. — Сейчас ты у меня запоёшь!
— Чего это? — насторожился Лёха.
— А ну полезай на сосну! — сурово скомандовал старик. — Вот на эту, на самую высоченную!
— Зачем это? — ещё раз на всякий случай поинтересовался Лёха, но на сосну безропотно полез.
Дед Данила, кряхтя, начал карабкаться следом.
— Талант, талант! — бурчал он. — Тут в другом дело! Ты ведь, Лёха, по земле топаешь, ползаешь почти! А он-то, соловей, наверху сидит! Тут во взгляде дело!
Лёха добрался почти до верхушки сосны, которая легонько, но страшновато раскачивалась из стороны в сторону.
Дед Данила затих рядом, огляделся.
— Елки-моталки! — наконец выдохнул он. — Красотища-то, а! Вот всю жизнь тут прожил, а хоть бы раз догадаться на сосну взгромоздиться! Ого-го!
— Ну, петь уже, что ли? — робко спросил с ветки присмиревший Лёха. И не дожидаясь ответа, тихонечко затянул:
— От улыбки солнечной одной перестанет плакать самый грустный дождик…
Дед Данила слушал, закрыв глаза.
— Ну что, лучше? Получается? — спросил Лёха, закончив песню.
— Лучше… немного… — помолчав, сконфуженно отозвался дед Данила. — Только я, кажись, всё теперь понял… Соловей… он ведь ещё и летает…
Водопад
Дед разбудил Лёху чуть свет.
— Пошевеливайся давай! — тормошил он внука. — Одевайся побыстрее да бери лопату!
— Какую ещё лопату? — сладко зевал спросонья Лёха. — Зачем мне лопата?
— Ну пошли, пошли! — торопил дед Данила.
— Да куда хоть? — Лёха подхватил небольшую удобную лопатку и, поёживаясь от утреннего холодка, вышел за дедом на крыльцо.
— Я проснулся и неожиданно понял, как можно этот мир сделать лучше! — гордо сообщил дед.
— А что, после завтрака этого уже не получится? — недовольно буркнул Лёха.
— Зачем откладывать?! — стрекотал дед Данила, пока они шли по тропинке в сторону ручья. — Я всё размышлял: чего нам с тобой здесь не хватает!
— Телевизора, — предположил Лёха.
— Водопада! — сделав паузу, торжественно провозгласил дед Данила.