У нас в Заримании
Шрифт:
Когда же Николай дошел в своем рассказе до кольца духов, девушка неожиданно прижала указательный палец к губам и сделала большие глаза.
– Вы поразительный рассказчик, Николас, но время уже позднее.
Я с радостью дослушаю ваш рассказ в другое удобное для вас время.
Прерванный на полуслове, Николай озадаченно кивнул.
– Проводите меня.
Николай накинул на плечи Доминики теплый плащ с капюшоном, подбитым изнутри темным, искристым мехом, отворил дверь, ведущую на соборную площадь. Вопреки ожиданию там не оказалось носилок с носильщиками.
Доминика подставила снежинкам ладонь.
– Первый снег в этом году….Вам нравиться снег, Николас?
Снеговая каша, сосульки на крае крыши, замерзший мотор "Фольксвагена" во дворе…снеговая каша на дорогах и пробки на улицах…Нет, снег в городе ему совсем не нравился!
– Я лыжи любил…у себя…дома…
– Что такое лыжи?
Николай сбивчиво попытался объяснить.
– Снегоступы?
– Нет ,иное.
– До завтра, Николас. Очень рада знакомству.
– Я тоже очень рад.
Кивок, мимолетная улыбка…Постукивая каблуками по мостовой, Доминика Гарра шла через площадь в сопровождении стражника, а Николай искренне завидовал этому увальню.
Вернувшись в дом, он обнаружил не Парела, а ухмыляющегося сержанта Шрама.
– Пойдем, Николас, твой земляк тебя заждался.
– Кто?
– Степой его зовут. Говорит чудно и все твердит, что ты поручился и ты его братан.
– Где он?
– В клетке, где же еще?
Клеткой называли стальную клетку в подвале, куда портовая стража помещала под замок, особенно буйных говнюков, которых на следующий день, обычно, ждал суд прево. Норведен успешно боролся с преступностью. Бесполезных доходяг вышвыривали за ворота, а тех, что покрепче-отправляли в рудники на гибельные работы. Оттуда обычно никто не возвращался. За тяжкие преступления город виновных "предавал морю" - убийцу, грабителя или насильника сажали в железную клетку и опускали с причала в воду. Свежеутопленного на следующий день забирала для опытов гильдия лекарей.
Тюрем в Норведене не имелось.
– Что он сделал?
– Устроил драку в корчме.
"Ну, вот…а я чего ждал?"
Степа метался по клетке как тигр. Был бы у него хвост, хлестал бы им по прутьям.
– Колян! Братан! Выручай!
Увидев Николая, Степа прекратил беготню и прилип к прутьям. Костяшки пальцев сбиты, на морде засохшая кровь…
– Эти….менты меня…. и давай…..! Не…..,ни понимаю я …..!
На Николая хлынула волна мощного перегара. Глаза у Степы были мутные, стоячие. Эге,а ты у нас алкоголик со стажем!
"Когда он только успел?!"
– Где шапка твоя?
– Какая на….шапка?! На меня набросились эти отморозки и давай….!
– В какой корчме?
– А….ее знает?!
– У хромого Кирта.
– уточнил сержант. Он с доброй улыбкой разглядывал Степу, и улыбка эта ничего хорошего арестованному не обещала.
– Убытки?
– Кирт выставил сорок крон. Подавальщицу побил, посуду побил, бочонок вина вылил на пол….
–
– завопил Степа.
– Она сама, сучка, первая начала!
– С виду сморчок, а жилистый.
– Усмехнулся сержант.
– В рудники ему прямая дорога. Если не расплатится.
– Братан, отдай этим жлобам…. деньги и выпусти меня!
– зашептал громко Степа.
– Все отработаю!
– У меня сейчас денег нет.
– Растерялся Николай.
– Ну, вот….засада!
– простонал Степа.
– Но ты ж свой, ментовский кореш? Скажи им, ну скажи, зема!
– Сядь и успокойся. Завтра тебя отведут к прево. Я внесу деньги, а пока здесь заночуешь.
– Братан, ты серьезно? Бросишь меня в этой….темнице?
– Я вроде ясно все сказал? Ложись спать и жди утра.
– Спать? Здесь? Ты что,….совсем?!
"Нет, я тебе свою койку уступлю!"
Николай отвел Шрама к двери, подальше от клетки.
– Сержант, я как поручитель внесу за него деньги.
– Хочешь знать мое мнение?
– Да.
– Не делай этого. Гнилой он человечек. Сам себе не хозяин.
– Я же поручился.
– Вздохнул Николай.
Сопровождаемый матерными воплями Степы, Николай вышел из подвала.
После встречи с Доминикой и такое свидание….
"Степу надо увозить подальше от порта и от выпивки….Иначе мне никакого жалования не хватит его отмазывать…Завтра с утра к Герту его сплавлю."
Вспомнилась бабушкина поговорка: не было печали-черти накачали.
77.
На пятый день пути после перевала армия Девы встала биваком у городка Оригерт. Каждый вечер строго огораживали повозками лагерь и выставляли усиленные караулы. На ночь Маша расположилась в доме бургомистра на перине в жарко натопленной спальне. К утру жару выдуло сквозняками, а перина сбилась на бок неприятным комом. Разбудил Деву один из трех оруженосцев, подобранных Конрадом из рыцарских отпрысков.
– Светлая донна!
– Умгу…
– Прошу вас пробудится.
– Чего там?
– Важные новости!
Маша выглянула из-под одеяла одним глазом.
– От кого?
Не прошло и получаса, как умытая и сердитая, по причине отсутствия завтрака ,Дева уже слушала новости в присутствии всего военного совета. Сонный принц Парм зевал в рукав. Опять новых девок окучивал всю ночь?
Оторвавшись из под надзора папеньки и жены, принц времени даром не терял.
Маршал Требо грузно осел в кресле как мешок с картошкой. Под глазами мешки, морда опухла. Маршал пил, не просыхая, каждый день. Стресс снимал?
Только Конрад дель Вин выглядел молодцом. Бодрый и веселый.
"Его бы в маршалы…".
Два горожанина из Лаварии ,выкатив преданные глаза, болтали наперебой.
Лавария узнав о походе Эльфийской Девы восстала шесть дней назад. Имперских налоговых чиновников утопили во рву, а имперский гарнизон заперся в цитадели над городом.
Герцог Морена осадил восставший город и перекрыл все пути подвоза продовольствия.
– Дева, поспеши! Лавария ждет тебя!
Маша посмотрела на маршала с укоризной.