У нас в Заримании
Шрифт:
– Нет ее!
– Где она!?
– Сбежала!
– Искать! Искать! Шкуру спущу!
– завопил кто-то, срываясь на визг. Большой начальник-видимо… Ноги в сапогах заметались по комнате. Судя по звукам, кто-то даже шарил чем-то твердым по дну ванны.
«Ну что за фигня!?»
– Под кроватью, олухи!
Маша обмерла и крепко зажмурилась. Хотела помолиться, а не успела.
Одни крепкие ручища приподняли кровать, а другие выдернули Машу из под нее как пробку из бутылки шампанского.
–
– завопила девушка, широко раскрыв глаза.
Вокруг усатые морды, оскаленные рты, воняющие чесноком и много-много острой стали.
– Вот она-ведьма эльфийская!
– Несите ее отсюда! Заткните ей пасть!
– опять скомандовал кто-то визгливый, которого не разглядеть за толпой вооруженных мужланов.
– Вы оши…
Маше немедленно воткнули в рот кусок тряпки и, схватив за руки и за ноги, горизонтально потащили вон, как таран для вышибания ворот.
От страха и обиды слезы потекли градом, нос забился моментально и дышать стало нечем.
Она пыталась сопротивляться, но только слабо трепыхалась в руках грубых солдафонов.
Мелькал скомканный под ногами грязный ковер, каменные ступени, паркетный пол, ляпанный чем-то черным.
Пахнуло прохладой во дворе.
Похитители и не думали останавливаться, а даже прибавили скорость.
Голова кружилась, и сопли текли вперемежку со слезами по щекам.
«Боже мой, что же случилось? Где сморчок Морена?!»
Что-то хрустело смачно, как чипсы.
«Хворост? Откуда здесь хворост.?»
Машу внезапно поставили на ноги, прижали спиной к чему-то твердому и вонючему. От коленок до груди обмотали мелкой цепью, так что дыхание сперло, и отпрянули в стороны. Под босыми ногами поленница дров, вокруг вязанки хвороста.
Шагах в десяти по кругу стоят здоровяки в коже и панцирях. В руках у них факелы и мечи. Светло стало как днем.
Маша увидела впервые двор замка. Окна зданий, смотрящих во двор, широко распахнуты и в них черные силуэты. Зрители на месте.
Тут только до Маши дошло, что ее привязали цепью к столбу, прямо посредине еще не разожженного костра. Небо над крышами светлело.
«Рассвет близко..»
Она попыталась вытолкнуть кляп изо рта языком, но ничего не вышло…»Меня хотят сжечь?! Кто?! Почему!? Где этот маразматик Морена?!»
Ответ обозначился быстро.
Люди с оружием и факелами раздвинулись, очищая проход. Семенящей походкой выдвинулся знакомый тип-епископ Мувер. На морде противной улыбочка.
Рядом с ним незнакомый юноша в доспехах. Непокрытая голова….Длинные, светлые волосы…»Кто это?!»
Юноша поднимает над головой свиток и громко восклицает, так что эхо гуляет по двору:
– Священный суд королевства…приговорил эльфийскую ведьму,
«Что он говорит?! Мамочки! Какой еще Ринальдо!?»
Епископ Мувер приближается к поленнице дров. В глазах толстой жабы торжество.
– Гори ведьма! Гори за все свои грехи!
Епископ протягивает руку и ему суют горящий факел.
Все также, не отрывая взгляда от лица «эльфийской ведьмы», Мувер подсовывает факел в охапки хвороста. Огонь жадно лижет ветки…в мертвой тишине слышен треск сухих палочек.
Обходя по кругу поленницу, Мувер тычет факелом, порождая все новые, пока еще робкие языки пламени…
Маша, задергалась, пытаясь сбросить цепь ,притянувшую ее к столбу. Задыхаясь, пораженная надвигающимся ужасом, она уже ничего не видела и не слышала. Дым ,поднявшись вверх, резал глаза до слез….
– Вот как ведьма извивается!-завопил Мувер-Глядите, как отродье эльфов корчит!
Маше страшным усилием удалось выплюнуть тряпку изо рта и она завизжала во все горло в тот момент когда стена огня поднялась к ее лицу….
121.
Три черных одинаковых кареты с наглухо закрытыми окнами, запряженные каждые четверкой серых жеребцов вкатились во двор замка.
Заполошно трубил трубач на воротной башне. Челядь и стража застыла на своих местах, раскрыв рты.
Егеря, в рубахах с закатанными рукавами, что швыряли с повозки в костер охапки хвороста, разогнули натруженные спины.
Следом за каретами во двор стремительно влилась сотня всадников на серых лошадях и при алых плащах, поверх стальных доспехов.
Всадники спешились и рассыпались по двору. Не меньше половины моментально исчезли во внутренних помещениях замка.
После этого только телохранители спрыгнули с запяток карет и открыли дверцы.
Из каждой кареты выбралось по четыре господина в строгих черных костюмах, при оружии. Десять рослых взяли в полукольцо двух коротышек.
Вся процессия, быстро шагая по ступеням, поднялась по парадной лестнице и исчезла внутри замка….
Слуга ворвался в столовый зал с открытым ртом и большими от страха глазами.
– Ваше преосвященство! Монсеньор! Он здесь!
Епископ Мувер побагровел и задергался, пытаясь выбраться из-за стола.
Молодой герцог недоуменно нахмурился:
– Ты что себе позволяешь, скотина!? Кто здесь?! Почему без стука?!
Слуга только раскрывал рот,как карп на берегу пруда.
Двери распахнулись во всю ширину. Вошли два воина в стальных доспехах с мечами ,положенными на правое плечо. Заняли места у двери. Следом появился другой военный, тоже в доспехах, но с мечом в ножнах.