У нас всё хорошо
Шрифт:
– И что делать?
– Ну, сам себе работу нашел. Будем «хренятину» делать, а это, – она ловко оторвала снизу корешок и еще несколько молодых отростком, – я посажу в то же место. Только в следующий раз не выкопай. Я там палку воткну. Хорошо?
– Угу!
Закончив рыхлить землю вдоль виноградника, я сидел на веранде, мыл и перекручивал ручной мясорубкой корни хрена. И, несмотря на то, что прибор был замотан в полиэтилен, слезы градом катились из глаз, а нос отказывался дышать.
Слова
Поздравьте! У нас колёса появились в семье. Пусть это видавший виды «Жигулёнок», но на ходу и свой. Правда… чего греха таить, лежу под ним и копошусь под капотом практически каждый день. Ладно! Не каждый, да мне и одного раза в неделю хватает. Люблю что-нибудь мастерить и перебирать своими руками.
Соня получила повышение. Пусть не в «Москву» переведена, а всё же в офисе и на должности заместителя начальника отдела.
Нашей принцессе уже четыре годика. Каждый день ходит с нами на работу. Ей нравится в детском садике. Детки подросли, умеют практически всё, очень много знают. Если прислушаться, о чём разговаривают на прогулке, то можно потеряться: это детский сад или офис различного рода специалистов, имеющих опыт во всех сферах деятельности человечества. А чему удивляться? Мир компьютеров, планшетов, телефонов.
Воспитательницы в нашей группе просят не оставлять детям гаджеты. Но разве уследишь? Вот, например, наша принцесса свой мобильник, подаренный дедушками и бабушками, с вечера кладёт в дамскую сумочку, с которой утром отправляется в «офис».
Как видите, у нас всё развивается, движется… правда, живём пока в доме с печным отоплением, и я стараюсь за лето навозить дров, собирая поваленный стволы в лесополосах, доставляя их во двор на соседском «ГАЗончике».
– Варлаам! – Соня с Ксюшей входят во двор. – Завтра ребёнка забираешь ты!
– Что случилось? – выкарабкиваюсь из-под легковушки.
– Папочка, я тебя люблю! – дочка раскидывает ручки и подходит ко мне.
– Не подлизывайся! – жена скрывается в доме.
– Принцесса, я грязный…
Девочка смешно наклоняется и подставляет щёчку для поцелуя.
– Чего мама ругается? – беру рожковый ключ и пропадаю под машиной.
– Я сказала плохое слово.
– Ксюша, мы же с тобой уже разговаривали. Ты мне обещала не повторять за взрослыми плохие слова.
– Я сказала «попа» разве это плохое слово?! – произносит с удивлением в голосе и рассуждает, – У всех дядь и тёть есть попа. У всех детей есть, у куколок тоже… Папочка, правильно?
– Угу! – с усилием затягиваю гайку.
– Так ты папе рассказала, почему на тебя жаловалась Серафима Рихардовна? – на улицу выходит, уже успевшая переодеться, супруга.
– Да, мамочка!
– И что сказал папа?
– Поругал меня.
– Иди, переодевайся. Будешь
Дочка убегает в дом. Соня присаживается у моих ног.
– Представляешь, она сегодня мальчика в группе послала…
– Послала? Прямо по адресу?
– Нет! Таких слов я от неё не слышала, а вот туда, что ниже спины – Да!
– Сонь, надо бы разобраться. Может, мальчик её обидел? Я завтра пойду её забирать и узнаю у воспитательницы. А с твоим папой надо поговорить, чтобы при ребёнке не выражался.
– Пап, мам, а мы вчера с Абрамычем ангицкие слова учили новые, – радостная на улице появилась малышка.
– Ну-ка, ну-ка, – смеюсь под «Жигулями».
– «Вилкус»! Знаешь, что это? – и, не дожидаясь ответа, выдаёт, – Папа, это вилка! А «лопатиус»? Ха! Это, мамочка, лопата. Вот!
– Да-а-а-а, – протянула Соня, – надо поговорить с дедушкой.
– А ещё мы с ним выучили целое предложение. Слушай: «Бери лопатиус и кидай говнятиус!».
Я, подскочив, ударился лбом о кардан.
– Соня, звони тестю! У-у-у-у-у-у…
– Папочка, тебе больно?
– Нет, Солнышко!
К концу рабочего дня пошёл моросящий летний дождик. В детстве мы такой называли «слепой», так как тучки в стороне, а солнышко светит, и капельки, падающие на землю, испаряются, поднимаясь маленькими облачками к небу.
– Ирина Васильевна, здравствуйте! А где Серафима Рихардовна? – заглядываю в группу.
– Ой! Как хорошо! Папа пришёл. Здравствуйте! Она сегодня была в первую смену. Ксения, за тобой пришли, убирай игрушки и выходи в раздевалку. Дети, я на две минуточки выйду, соблюдайте порядок!
Можно сказать, вытолкнув меня в раздевалку, Ирина Васильевна продолжила:
– Ваша дочь говорит много странных слов. Пусть это слова паразиты, но они грубы, и ребёнок не должен их говорить…
– Но…
– Не перебивайте! Вот! Я записала то, что она сегодня говорила, играя с детьми на улице. Так! – воспитательница развернула тетрадку. – Полюбуйтесь! Как вам это понравится «тудыть её в качель», «мать перемать», «ёсики-колёсики»… Как вам это нравится?
– Безобразие! Я её сегодня поставлю в угол, – из группы вышла Ксюша.
– Папочка, я больше не буду! Мы играли в семью и…
– Нельзя повторять эти слова, мы же с тобой говорили, – стараюсь быть строгим при Ирине Васильевне.
– Вчера мальчика Дениску, простите, отправила туда…
– Куда? – всматриваюсь в глаза педагога.
– Туда, – голова воспитательницы наклонилась, глазами она указала себе на спину.
– Безобразие! – я всплеснул руками. – А что мальчик сделал?
– Он толкнул Ксению, – как-то виновато взглянула на меня Ирина Васильевна. – Серафима Рихардовна вчера составила воспитательную беседу с Денисом и его мамой. Он даже плакал! – добавила многозначительно.