У осени в долгу
Шрифт:
По щелчку пальцев в зал вошли трое воинов в плащах Храма. Они, не церемонясь, подхватили Ведику и потащили обратно.
Теперь она смогла разглядеть, что вели её по каменному коридору, уходящему по наклонной вниз. В тюрьму? Скорее всего, Жрец решил поморить её голодом для сговорчивости. Ей с трудом удалось сдержать хохот, потому что вспомнилось пленение в Замке-на-Холме. Там её тоже морили голодом и жаждой, но она справилась. Значит и сейчас… Вот только рыжий глюк не явится на помощь…
Мысли оборвались и улетели стайкой вспугнутых
– Может, все-таки подойдешь? – громом среди ясного неба раздался еле слышный хриплый шепот, и Ведика сама не поняла, как в секунду преодолела расстояние до стены.
Она взяла его лицо в ладони и, не веря, вглядывалась в золотые глаза, старалась охватить взглядом каждую родную черточку. Жив! ЖИВ!
– Да живой я. Пока… - губы потрескались и пересохли, поэтому он почти не шевелил ими. Ведике пришлось наклониться к самому лицу фейри, чтобы расслышать.
Холод новой волной сковал сердце. Сумки не было там, где она её уронила. Хотя и не стоило надеяться. Наверняка, стражник, нашедший её здесь, забрал сумку для проверки. Настойка, дающая силы, пропала. Вместе с одеждой и провиантом. Как-то сразу стало неуютно в балахоне, совершенно голой.
Она упала на колени рядом с фейри и с отчаяньем заглянула в его глаза. Он улыбался, тепло и радостно. Чему он радовался, чудной? Им не выбраться отсюда живыми.
– Я все потеряла. – сокрушенно прошептала она ему.
– Но жизнь-то осталась? Значит не все. – еще шире улыбнулся он. Губа лопнула и по подбородку потекла тонкая струйка алой крови.
Ведика не знала, что точно имел ввиду рыжий, но окрыленная внезапной идеей, протянула руку и коснулась металлических браслетов. Как она и предполагала, те были зачарованы и от легкого прикосновения распались половинками, высвободив измученного фейри.
Она осторожно положила его голову себе на плечо, подперев тяжелое ослабевшее тело и смело приставила к его губам собственное запястье.
– Или из шеи удобнее? Прости, но кружки тут нет, придется прямо так. – вяло пошутила она, чувствуя, как во рту все пересыхает от волнения.
Аэд только пристально взглянул на неё, как бы спрашивая, уверена ли она в своем решении. Веда согласно кивнула и отвела глаза. Не важно, этого хотел от неё хитрый Огнегривый, или просто так сказал про жизнь. Сейчас она была готова отдать ему всю свою кровь, лишь бы он выжил и остановил эту нелепую войну.
Мгновение ничего не происходило, а потом Веда почувствовала резкую боль в запястье, дернулась, но тонкие пальцы держали на удивление крепко. Через секунду боль сменилась приятным
Ведика отстраненно радовалась, что из её крови еще не успела уйти вся накачанная артефактом магия. Это должно было дать дополнительные силы мужчине, сейчас жадно припавшему к её руке.
Она не успела заметить, как тепло от кисти переползло выше, спустилось к сердцу и ниже, и замерло пушистым уютным комочком внизу живота. Ощущение было знакомым, но было немного неуместным, и девушка распахнула глаза.
Оказывается, за время своего донорства, она успела сползти головой на колени к фейри, а тот, наоборот, набравшись сил, выпрямился и довольно смотрел на неё сверху вниз. Их укрывал шатер огненных прядей, которые искрили от полученной силы, и Веде очень хотелось зарыться в них пальцами и не отпускать.
Аэд осторожно протянул руку к её лицу, будто боясь спугнуть, и легко касаясь кончиками пальцев, обвел линию бровей, сбежал по скуле к губам, погладил, обласкал шею и ключицу. Веда смотрела на него, не отрываясь, боясь спугнуть такой зыбкий момент наслаждения. Несмело потянулась навстречу.
Это не был поцелуй, как таковой. Они оба жадно скользили губами по лицам друг друга, запоминая каждую черточку, каждую морщинку. Горячие губы фейри нежно поцеловали глаза девушки, пересчитали каждую ресничку.
Шквал эмоций переполнил Ведику и она глухо застонала. Этот стон стал спусковым крючком, запустившим безудержную страсть, сжигавшую обоих изнутри. Нежность исчезла, оставив после себя щемящее чувство в душе. Они оба пили друг друга и не могли утолить жажду, сливались воедино, стремились раствориться друг в друге.
Исчезло чувство неправильности происходящего. И что тут неправильно? Каменный грязный пол? Ну и пусть. Не важно, ничего не важно. Кроме его кожи и крепких рук, горячего языка, скользящего по телу. Нет ничего, кроме них двоих.
Они танцевали древний танец тел, подаваясь навстречу друг другу и отстраняясь, чтобы снова встретиться. Веда изгибалась в руках фейри, кричала и стонала от переполнявшего наслаждения. Мужчина двигался в ней быстро, забыв об осторожности, впиваясь пальцами в мягкие бедра, а она в ответ принимала его, подаваясь на встречу.
Веда была права, что после рыжего она не сможет смотреть ни на одного мужчину, потому что этот фейри стер из её памяти всех предыдущих и всех будущих.
Все закончилось также быстро, как и началось. Напряжение было сброшено и пришло чувство неловкости. Ведика растерянно пыталась собрать разорванный ворот балахона, но это было бессмысленно, тряпочка окончательно потеряла и без того непрезентабельный вид. На все еще масляную от мази кожу налипла пыль и песок, размазалась, легла потеками. И такая чушка надеялась на любовь фейри? Даже стыдно стало за подобные мысли.