У Персидской границы

Чиркина Мария

– Крепко закрой, – крикнул издали Сафар.

– Я на крючок закрыла, не бойся, не выбежит, – сказала Рахиль, отходя от курятника. Сафар пошёл дальше, ругая петуха на родном языке.

– Сафар, давай я обработаю рану на твоей голове, – сказала Рахиль.

– Не надо, так пройдёт, – недовольно ответил Сафар, исподлобья посматривая на курятник.

Затем он остановился возле дверей сарая и стал смотреть в ту сторону, где стояли казаки.

Вскоре из дома вышел Моисей со своим сыном Матвеем, а за ними и Люба с попом.

– Интересно,

почему это Сафар не входит в сарай? – подумала Рахиль и, решив, что он не может найти вилы и лопату, пошла к нему, чтобы показать.

На ходу она вспомнила, что вечером хозяин вымыл все лопаты и вилы и поставил их за кучу колотых дров. Обойдя стог сена, Рахиль подошла к куче сложенных дров, взяла лопату, вилы и понесла их Сафару Он стоял к ней спиной. Сафар был очень сильно увлечён происходящим во дворе и не слышал шагов Рахили. Она хотела позвать его и дать ему орудия труда, но замерла от неожиданности. На её глазах Сафар выхватил из правого сапога длинный нож, весь задрожал от злости и неистово заматерился сначала на родном языке, а потом на русском. Затем вновь засунул нож в сапог и заскрипел от злости зубами. Рахиль посмотрела во двор и увидела там Моисея, который шёл к подводе вместе со своим сыном. За ними шёл поп и его сноха Люба. Матвей с родителями сел в подводу, и они поехали. За ними ускакали и казаки.

Рахиль тихо, чтобы не заметил её Сафар, скрылась за стогом сена.

«Ну и нож! Этот убьёт, не задумываясь», – со страхом подумала она.

Согнувшись за кустом граната, чтобы её не заметил Сафар, Рахиль пошла к столу. Она взяла висевшую на столбике тряпку и стала вытирать ею стол. То, что Сафар ненавидел и боялся казаков, Рахиль поняла сразу, но она никак не могла понять, почему он так озверел, когда увидел, что родители увозят домой своего сына.

«Казаки, Сафар, Матвей…» – несколько минут эти слова не выходили из головы Рахили. Она сосредоточенно искала между ними связь и неожиданно вздрогнула от своего открытия.

Рахиль видела, как поп закрыл ворота и пошёл к своей Саре, но подойти к нему и сказать ему о своих подозрениях она побоялась, так как подозрения у неё были очень нехорошие. Более того, она не знала, как отнесётся к её словам поп, и решила не нагнетать обстановку в доме.

Увидев Сафара возле сарая, Рахиль громко крикнула:

– Сафар, ты что, лопату ищешь?

– Да, Рахиль, лопату, – ответил он и посмотрел в её сторону.

– Посмотри за дровами, вчера вечером она там стояла.

Он пошёл к куче дров и вскоре вернулся к сараю с лопатой и вилами в руках.

– Ну, что нашёл? – беспечно произнесла Рахиль, будто ничего и не подозревала.

– Нашёл, Рахиль, спасибо, – ответил Сафар.

– Если ещё что-то будет нужно, то не стесняйся, спрашивай, – сказала Рахиль.

– Хорошо, буду спрашивать, – ответил он.

Пока Сафар работал в сарае, поп собрался и ушёл к своему сыну, где он молился с людьми почти целый день. В своих молитвах они благодарили

Отца Небесного за то, что он вернул к жизни Матвея.

Сафар долго украдкой выглядывал сначала из сарая, а затем из-за кучи дров, но хозяина так ни разу и не увидел.

Тогда он подошёл к Рахили и спросил:

– Рахиль, ты не знаешь, где хозяин? Что-то я давно не вижу его.

– Знаю, Сафар, он у своего сына.

– А когда он придёт? – с нетерпением произнёс Сафар, и глаза его беспокойно забегали по сторонам.

Рахиль сделала вид, будто бы ничего не заметила и спокойно ответила:

– Этого я не могу сказать тебе, Сафар.

– Почему, Рахиль?

– Потому что не знаю, – ответила она.

Рахиль видела, как часто Сафар выглядывал, дожидаясь хозяина, с какой злостью он колол дрова и спросила:

– Сафар, для чего тебе хозяин нужен?

– Дело у меня есть к нему, – недовольно ответил он и нахмурил свои густые брови.

Рахиль пыталась лучше понять Сафара и потому спросила:

– Сафар, а чья собака покусала Абдуллу?

– Не знаю, он мне не сказал.

– Сафар, если Абдуллу сильно покусала собака, то тебе придётся долго работать здесь.

– Рахиль, зачем ты мне всё это сказала?

– Как зачем? Если ты будешь здесь работать, то я должна выстирать постель Абдуллы.

– Не надо выстирать. Я буду так спать. У тебя и без того работы много.

– Мне это не трудно. Сейчас я буду стирать казацкие вещи, заодно выстираю и вещи Абдуллы.

– Рахиль, почему ты стираешь казацкие вещи? – с удивлением спросил Сафар.

– Я здесь работница и делаю всё, что мне скажет хозяин.

– А зачем хозяин сказал тебе стирать их?

– Кто же им будет стирать, если не я? Они же здесь живут.

– Как это здесь живут?

– Да, они живут здесь, вот в этом домике, – сказала Рахиль и показала на домик, в котором жили работники.

– Абдулла жил с казаками? – с неподдельным испугом произнёс Сафар.

– Да, он жил через стенку с казаками.

– Абдулла не сказал мне, что жил с казаками.

– Они уехали по своим делам, потому он и не сказал.

– А когда казаки придут сюда? – пытаясь скрыть нахлынувшее возбуждение, произнёс Сафар, и его густые, жгуче-чёрные, нависшие над глазами брови соединились в переносице.

– Хозяин сказал, что дня через два должны приехать.

– Хорошо, пусть придут, – сквозь зубы процедил Сафар.

Рахиль заметила, с какой злостью блеснули глаза Сафара, и отошла от него.

Поп вернулся домой рано. Он обещал казакам, проживающим в казарме, верёвки, которые хранил в сундуке в сарае, – поэтому, вернувшись домой, сразу пошёл в сарай, чтобы засветло достать обещанные верёвки.

Сафар в то время стоял за кучей дров и не видел вошедшего во двор хозяина.

Рахиль тоже с нетерпением ждала его, чтобы высказать свои подозрения. Она не хотела дожидаться темноты и пошла за хозяином в сарай.