У попа была граната
Шрифт:
(выход в свет 9 сент.).
В. И. КОЗЛОВ
«Кавказский пленник», повесть. Соч. А. Пушкина
СПб., в типографии Н Греча, 1822. 53 стр. и с портретом автора.
Тут дверь туалета открылась, и Авдотья скороговоркой заговорила:
– Да что ж ты тут рассиживаешься-то окаянный, барыня тебя уже обыскалась. Там какое-то прошение в губернию надо составлять, а кроме тебя и написать-то грамотно некому. Давай, беги скорее в барский
– Нет, это надо же как получается, – думал с обидой Герасим, – даже с газеткой спокойно посидеть не дадут. В кои-то веки решил о жизни своей подумать, так ведь не дадут и все потому, что я им слова сказать не могу. А вот возьму сейчас встану да как крикну на Авдотью, – какого… тебе здесь надо, что ты человека от дел отрываешь, да пошла ты со своей барыней…
Авдотья вдруг упала на свою пышную задницу, и мелко закрестилась, потихоньку отползая к дверям из пристройки. Выскочив за дверь, она подхватила юбки и бегом помчалась к барскому дому.
Герасим посмотрел на себя, стоящего со спущенными штанами, и никак не мог понять, чем же он так напугал Авдотью, которая знала его вдоль и поперек.
– Надо же, – думал Герасим, – ну никакого уважения. Нет бы, в дверь постучать да разрешения спросить, а нельзя ли к вам, уважаемый Герасим, в домик-то войти?
Внезапно Герасиму показалось, что в доме кто-то разговаривает и именно теми словами, которыми он думает. Осмотрев все в горнице, он не нашел никого и прокашлявшись обратился в красный угол, чтобы сотворить молитву:
– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небе, хлеб насущный дай нам днесь…
И вдруг Герасим хлопнул себя по рту. Да ведь он это сам говорит. Да ведь это Господь ему уста отомкнул. Да ведь это значит, что услышал Господь мечты Герасима и стал помогать ему.
– …и прости нам долги наши, как и мы прощаем должников наших и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Да будет сила Твоя во веки веков. Аминь.
Герасим троекратно осенил себя крестным знамением и трижды до полу поклонился.
– Услышал Господь мольбы мои, – сказал Герасим и вышел на улицу.
На крыльце Герасим во всеуслышание рявкнул:
– Ну-Ну, ко мне!
Ну-Ну, ни разу не слышавший от Герасима ни слова, испугался и убежал в сторону скотного двора.
На площадке перед барским домом было пустынно. Над всем имением висела зловещая тишина.
– Попрятались нечестивцы, – удовлетворенно подумал Герасим, взойдя на крыльцо барского дома.
Взявшись за бронзовую ручку двери, Герасим увидел через стекло спину убегающего дворецкого, а в это время на пригорке пылила двуколка великого русского писателя Н. В. Гоголя.
Лайка Нюшка
Если говорить совсем правду, то мою собаку звали не Нюшка, а Нюрка. Попробуйте позвать такую собаку и крикните громко: «Нююююррррккаааа!» А потом мы будем смотреть, как вы остановите свою упряжку.
Нюшкой собаку назвала моя жена. Мне подарили этого щенка в обмен на песцовую шкурку. Сказали, ездовая собака. Думали, будет, как все, серого цвета, а она выросла ослепительно белой. Только носик розовенький.
Моя Нюшка была вожаком в упряжке. Заслужила она это место. Как какая собака начинает рычать на мою команду, типа: «Да, ты кто такой, чтобы здесь командовать, особенно мной», так сразу Нюшка бросается на него, а зубы у нее, не дай Бог, укусит шутя, и бузотер сразу встает на свое место. Заметил я, что и собаки сначала предлагают поесть Нюшке, а потом уже едят сами. А Нюшка ни с кем не ела вместе, только из моих рук питалась. Сидела в сторонке, улыбалась и ждала, когда я дам ей кусок вяленой рыбы. И всегда норовила лизнуть руку, чтобы свою любовь показать.
А в тот раз мы поехали за бельком. Не буду вам рассказывать, как его добывают. Не было бы большой цены за мех, да всякого, кто белька носит, в тюрьму бы сажали, то разве стали бы мы убивать детенышей нерпы, которых духи заставляют рождаться белыми на свою погибель.
Я еще не начал промысла, упряжку привязал, сам чай стал кипятить, как вдруг медведь из-за камней выскочил и сразу на меня. Собаки в лай. Он, походя, стукнул нескольких собак лапой, а сам ко мне. Я карабин схватил, расстояние маленькое, стал немного отходить, запнулся о камень и упал. И карабин из рук выпал. Все думаю, сам на зверей охотился, сейчас пусть звери на тебя поохотятся.
А Нюшка моя из ошейника вырвалась и на медведя сзади напала. Вцепилась в него мертвой хваткой, висит сзади, и остановила медведя. Пока медведь с ней возился, я карабин быстро взял, патрон в патронник и выстрелил медведю под левую лопатку. Отшвырнул медведь от себя Нюшку и на меня с ревом пошел. Тут если один раз от смерти ушел, то второго раза может и не быть. Прицелился я и выстрелил. Застрелил медведя. Еще раз для верности выстрелил, проверить, а то медведь иногда притвориться может. Лежит, как мертвый, подойдешь без опаски, а он тебя и схватит. Нет, этого я убил намертво.
Кто-то медведя на такое поднял. Либо уже на людей нападал. Опасный зверь был. Одну собаку насмерть убил. Остальные, вроде, целы.
Пошел я к Нюшке, а у нее вся шкура в крови. Подрал он ее здорово. И позвоночник сломал. Лежит моя Нюшка грустная, смотрит немигающим взглядом и двигаться не может. Протянул я ей руку, она голову на нее посунула и смотрит на меня, о помощи просит. А чем ей помочь? Крови из нее вытекло много. Могу только страдания ее прекратить. Да вряд ли рука на нее поднимется.