У прокурора век недолог

Полякова Татьяна Викторовна

— Да, пожалуйста.

Он поставил кофе и пирожное на стол, посмотрел в окно и заметил с улыбкой:

— Отличный вид, люблю этот столик.

Я вновь кивнула, и вдруг меня точно шлепнули по затылку. Сначала я обратила внимание на куртку: длинная куртка из замши темно-коричневого цвета была расстегнута, на шее парня кашне в зеленоко-ричневую полоску, карие глаза с пушистыми ресницами, прямой нос, губы с красивым рисунком. Довольно длинные темные волосы выглядели так, будто парень готовился сниматься в рекламном ролике чудо-шампуня. С такой внешностью это хороший способ зарабатывать деньги.

Он ел пирожное и вовсе не смотрел на меня,

а я, сообразив, что веду себя неприлично, вот так в упор его разглядывая, торопливо допила кофе и уже собралась встать из-за стола, как вдруг парень спросил:

— Вы еще не видели эту картину?

— Простите…

— Вы пришли в кино или вам просто нравится это кафе?

— Я первый раз здесь.

— Понятно. Фильм страшная гадость, очередной маньяк терроризирует город, а кофе отличный, правда?

— Да. Мне понравился… Извините. — Я поспешила к выходу. Что это, черт возьми, такое? Последствия гадания на кофейной гуще? Выходя из кафе, я оглянулась: парень сидел, уставившись в окно, я его совершенно не интересовала. А что, если он действительно моя судьба? Предсказание сбывается по полной программе: мы в кафе, правда, не в театре, а в кинозале, куртка, кашне, длинные волосы. Но, как видно, парню не сообщили, что я его большая любовь, в мою сторону он и смотреть забыл.

Я покачала головой, вышла на улицу и некоторое время болталась по магазинам. Без десяти минут пять уже подходила к воротам “общества”.

Калитка была распахнута настежь; Три женщины вошли за несколько секунд до меня и скрылись в доме. Переступив порог, я увидела двух девушек, они стояли по обе стороны от двери, встречая входящих улыбками и приветливым “здравствуйте”. Я немного замешкалась. Народу в холле набралось предостаточно, особенно возле входа в гардероб. Двухстворчатые двери, открытые настежь, вели в зал с ровными рядами стульев и небольшой кафедрой. Сдав плащ, я прошла в зал. Публика больше напоминала театральную. Мужчины и женщины, на ходу поправляя прически, занимали места. Я устроилась в последнем ряду, чтобы в случае чего незаметно уйти. Вскоре почти все места оказались заняты. Звякнул колокольчик, в зале появился мужчина лет пятидесяти, высокий, с благородной сединой и приятным лицом, он занял место за кафедрой и сказал, улыбаясь:

— Здравствуйте, братья и сестры. Несколько слов для тех, кто пришел к нам впервые. Мы не случайно приняли название “Общество любителей Библии”. У нас действительно общество, общество людей, желающих приобщиться к таинству вечной книги, понять ее сокровенный смысл… — Минут пять он продолжал в том же духе, потом раскрыл книгу в темном переплете, лежащую на кафедре, и заявил:

— Сегодня мы с вами обратимся к Книге Судей, к ее четырнадцатой главе…

Все, что последовало за этим, более напоминало университетскую лекцию, причем лекцию интересную. Я не заметила, как пролетело время, и, случайно взглянув на часы, удивилась. Мужчина был не только отличным рассказчиком, он подавал материал с изящной простотой и вместе с тем поражал совершенно оригинальным мышлением. Лекция длилась полтора часа, после этого началось обсуждение. Присутствующие задавали вопросы, по большей части банальные, мужчина с мягкой улыбкой терпеливо на них отвечал. Доброжелательная атмосфера, интересное времяпрепровождение, к тому же полезное. Общее впечатление: оазис культуры, я первая проголосую за создание подобных обществ.

Если честно, внутри шевельнулось нечто похожее на недовольство. Желание выступить в роли

сыщика пустило во мне глубокие корни, и вот, пожалуйста, никаких тайн, все просто и достойно. Я правильно сделала, что зашла сюда. Надеюсь, после этого глупые мысли меня оставят и жизнь моя войдет в привычную колею…

Заседание закончилось, выход из зала был рядом с кафедрой, мужчина все еще стоял там, кивал на прощанье и улыбался. Возле него задержалась молодая девушка, он что-то объяснял ей. Когда я поравнялась с ними, девушка как раз простилась и отошла. Мужчина поднял на меня взгляд и спросил с улыбкой:

— Вы у нас впервые?

— Да, — ответила я и в свою очередь спросила:

— Вы историк по образованию?

— Историк, — кивнул он с насмешливой улыбкой, точно в этом слове заключалось нечто забавное. — Открыли что-нибудь интересное для себя?

— Конечно. У вас талант, — сказала я, надеясь, что он поймет меня правильно. — Если бы все преподаватели в вузах так читали свои лекции…

— Господь с вами, — засмеялся он. — Да меня из школы выгнали. Не та линия, религия опиум для народа… Правда, это было в старые времена. Слава богу, теперь человек может читать Библию, не боясь, что за это его уволят с работы.

— Можно еще один вопрос? — решилась я. — Кто вас финансирует?

— В основном это частные пожертвования. Здание мы получили в дар от одного давнего члена общества, известного художника. Конечно, пришлось сделать ремонт. Членские взносы небольшие, но заплатить за коммунальные услуги хватает, у нас все очень скромно. Вы журналистка? — он улыбнулся.

— Да, — пожала я плечами. — Не любите журналистов?

— Нет-нет, что вы… просто хочу предупредить: ничего сенсационного вы у нас не обнаружите. Атмосфера литературных обществ девятнадцатого века, изучение Библии и истории, разумеется.

— Но ведь, кроме этих собраний, по средам ведется еще какая-то работа? — не отступала я.

— Конечно. Те, кто желает углубленно изучать предмет, ходят сюда четыре раза в неделю. Общение, доброжелательная атмосфера многим нравятся, численность членов общества постоянно растет.

— Это хорошо, — сказала я. — А что за разделение на посвященных и не посвященных?

— Вам и это известно? — засмеялся он. При всем желании я не могла уловить ни в голосе, ни в его взгляде даже намека на беспокойство.

— Я заходила несколько дней назад и разговаривала с Любовью Ивановной.

— Вот как… Простите, я могу узнать ваше имя?

— Алла.

— Очень приятно. Всеволод Петрович, но отчество совершенно необязательно, хотя я помню, что гожусь вам в отцы. Может, мы пройдем в мой кабинет и поговорим? Я бы не хотел, чтобы у вас создалось о нашем обществе превратное представление, лучше вам обо всем узнать из первых уст. Вы не против?

— Нет, конечно.

— Тогда прошу.

Длинным коридором мы прошли в просторную комнату, больше похожую на библиотеку.

— Присаживайтесь, — кивнул Всеволод Петрович на диванчик в углу, с трудом втиснутый между двух книжных шкафов. — Чай, кофе? — спросил он.

— Спасибо, ничего не надо. — Он устроился за письменным столом и посмотрел на меня с улыбкой.

— Надеюсь, вы будете доброжелательным слушателем, — заметил он, как будто сильно в этом сомневался. — Читали кого-нибудь из русских философов?

— Бердяева, — пожала я плечами.

— Рериха, Блаватскую? — спросил он.

— Блаватская? — удивилась я. — Если я ничего не путаю, она исповедовала буддизм.