У радости тысяча имен

Митчел Стивен

Это была бы моя единственная молитва, потому что ответ на нее означает конец времени и пространства. Он несет в себе энергию чистого, бесконечного разума, свободного в своем могуществе и доброте. Когда вы перестаете заниматься поисками любви, вы остаетесь с тем, что вам больше нечего делать; вы остаетесь с ощущением «завершенности» бытия, вам больше не нужно стремиться за пределы самого себя. Абсолютное отсутствие усилий. И в этом отсутствии усилий происходит так много всего, о чем вы даже не мечтали.

Я не ищу одобрения вовне — я нахожу его в себе. И я хочу, чтобы через исследование вы научились с одобрением относиться к тому, что есть,

потому что я люблю вас. Ваше одобрение — это то, чего я хочу. Любовь не нуждается ни в каких изменениях. У нее уже есть все, чего она хочет. Она уже есть все, чего она хочет.

Погрузившись в чудо Дао, вы справляетесь со всем, что приносит жизнь, а когда приходит смерть, вы готовы и к ней.

Вы не можете освободить свой ум от мыслей. Точно так же, как вы не можете вычерпать воду из океана. Мысли всегда возвращаются. Такова реальность.

Но мысли не проблема, если вы встречаете их с пониманием. Зачем вам вообще освобождать ум от мыслей, если вы в ладу с реальностью? Я люблю свои мысли. И если у меня появляется стрессовая мысль, я знаю, как исследовать ее и оставаться спокойной. Пусть приходит любая самая страшная стрессовая мысль, это будет меня только развлекать. В вашей голове может появляться десять тысяч мыслей в минуту, но если вы не верите им, ваше сердце остается спокойным.

Самая первая стрессовая мысль — это мысль о вашем «Я». До этой мысли царил покой. Мысль рождается из ничто и тотчас возвращается туда, откуда пришла. Если вы понаблюдаете затем, что предшествует мысли, что находится в промежутке между двумя мыслями и что остается после того, как мысль ушла, вы увидите пустоту. Это и есть пространство ие-знания. Это то, кем мы являемся. Оно источник всего, оно заключает в себе все: жизнь и смерть, начало, середину и конец.

До тех пор пока вы не поймете, что смерть так же хороша, как и жизнь, и что она приходит в правильное время, вы будете, не осознавая того, брать на себя роль Bora, а это всегда болезненно. Когда вы мысленно противитесь тому, что есть, вы испытываете печаль и чувствуете себя отделенным. Вне вашей истории нет никакой печали. Вы ее порождаете.

У меня есть подруга, которая после нескольких лет добросовестного исследования пришла к пониманию того, что мир есть отражение ума. Она была замужем за человеком, который был любовью всей ее жизни. В один прекрасный день с ним случился сердечный удар и он умер у нее на руках. После того как прошел шок и закончились слезы, она начала искать в себе скорбь, а ее не было. Она искала ее довольно долго, потому что подруга сказала ей, что скорбь — неотъемлемая часть процесса исцеления. Но все, что она нашла в себе, так это целостность: не было потеряно ничего из того, что она имела, когда ее муж физически находился рядом с ней.

Она рассказала мне, что каждый раз, когда появляется печальная мысль о муже, она сразу же спрашивает: «Правда ли это?» — и видит разворот, который прогоняет печаль, заменяя ее чем-то более истинным. «Он был моим лучшим другом, теперь мне не с кем поговорить» превращается в «Я сама свой лучший друг, мне есть с кем поговорить». «Я тоскую по его мудрости» превращается в «Я не тоскую по его мудрости». Нет причины нуждаться в мудрости мужа, потому что она сама есть эта мудрость. Все, что она, как ей казалось, находила в нем, есть в

ней самой; нет никакой разницы между двумя этими состояниями — с ним и без него. И поскольку она ощущала в себе его присутствие, он не мог умереть. Без истории о жизни и смерти, говорит она, есть только любовь. Поэтому ее муж всегда с ней.

Мастер не говорит, он действует. Когда его работа закончена, люди говорят: «Поразительно: мы сделали это сами!»

Мне нравится быть невидимой. Нет никакой ответственности, некого спасать, некого учить. Я всегда ученик, открыто и радостно встречающий все новое. Я всегда наполнена чем-то прекрасным. Я бездонный сосуд, в котором всегда есть место для чего-то еще. Если я и ответственна за что-то, так только за то, чтобы помочь вам осознать вашу собственную истину. Вы видите ее, вы говорите о ней, она рождается внутри вас, а я свидетель. Мой палец указывает на вас. Вы — часть моего существования, по крайней мере до тех пор, пока вы верите в собственное существование.

Одна моя подруга имела опыт, который люди называют «переживанием смерти». По ее словам, она должна была уже подняться на небеса, но в последний момент ее позвали и она вернулась в мир, чтобы спасти нас. Она не стала спасать сначала себя, чтобы потом уже взяться за нас, что было бы гораздо разумнее. В Будде особенно привлекает то, что он спас единственного человека — себя. Вспомните инструкцию в самолете на тот случай, когда падает давление: сначала наденьте маску на себя и только потом на ребенка.

Я знаю, каково это — подниматься на небеса и не оглядываться назад. Я также знаю о тщеславной уверенности некоторых людей в том, что человечество нуждается в спасении. Если я могу войти в пространство света, вы тоже сможете. Навряд ли вы поможете кому-нибудь призывами вроде «Да вон же он! Следуйте за мной». Сначала вы делаете это, и только потом мы следуем за вами. Все эти разговоры о спасении не имеют смысла.

Я никогда не рассматриваю себя как «духовного учителя». Конечно, вы можете использовать меня, задавая мне вопросы. Я отвечаю на ваши вопросы, вы слышите, что я говорю, и становитесь свободными (или не становитесь). Я — ваша проекция. Я для вас не больше и не меньше, чем ваша история обо мне. Вы рассказываете историю о том, какая я замечательная или какая я ужасная; вы воспринимаете меня как просветленное существо, как всезнающего гуру, как всевидящую богиню-мать, как эксцентричную провидицу в духе эпохи Нью Эйдж или просто видите во мне доброго друга. Вы приближаете меня к себе или отталкиваете от себя.

Все, что я могу предложить, — это четыре вопроса и разворот. Я предлагаю их вам для того, чтобы вы могли разрушить собственную идентичность. Люди говорят: «Я такой-то и такой-то, я состою из плотного вещества, я реален». И хотя я уважаю их мнение, я никогда не смогу поверить в это Я знаю, что я есть, и я знаю, чем я не являюсь, и все это только мои проекции. Когда люди отвечают на вопросы, они разрушают свои представления о том, кто они есть, избавляются от страха перед той реальностью, в какую они верят, и постепенно, по мере освобождения от кошмара, начинают осознавать, что даже то, что им кажется прекрасным, не является истинным. В конце концов не остается ничего, кроме их собственной сущности: мудрой, бесконечной, свободной.