У самого Черного моря. Книга III
Шрифт:
Вот пошла в атаку пехота — и вновь по переднему краю оборонительной системы противника нанесли удар 72 штурмовика, прикрытые нашими «яками».
В течение всего дня штурмовики непрерывно находились над полем боя, подавляя огневые средства и живую силу противника.
Хватало работы и нам: наши «яки» непрерывно прикрывали сухопутные войска, штурмовую и бомбардировочную авиацию от атак противника, вели разведку.
В результате двухдневных боев войска 2-й гвардейской армии несколько продвинулись вперед. Эти действия ввели в заблуждение командование немецко-фашистских войск. Оно предполагало, что здесь наносится главный
7 мая сухопутные войска перешли в наступление всеми силами фронта с целью решительного разгрома остатков немецко-фашистских войск в Крыму.
В этот день особенно упорные бои завязались на Сапун-горе и за высоту Сахарная головка.
В 10 часов 30 минут в момент начала атаки 18 Ил-2 в течение 15 минут штурмовали артиллерию на обратных скатах Сапун-горы, живую силу и огневые точки в траншеях. По этим же целям с 10 часов 45 минут до 11 часов 30 минут били три шестерки штурмовиков.
Наши ребята зорко следили за небом. Воздух, казалось, раскалывался от завываний моторов, грохота пушек и пулеметов, бесконечных команд: «Мессер справа!», «Прикрой, атакую!», «Восьмерка, сзади два худых!», «Выходим из атаки вверх, влево!»…
Да, в воздухе был настоящий ад. Но в этом аду нужно было сохранить ясность головы: не увлечься атакой, не дать сковать себя, не оторваться от штурмовиков и бомбардировщиков. Прикрытие их — вот главная задача. Ей должно быть подчинено все: каждый маневр, любая атака.
Вероятно, авиация поработала неплохо: пехота овладела высотой Пузырь и подошла к подножию Сапун-горы, ворвалась в нижний ярус траншей и выбила из них солдат противника. Но из второго яруса окопов гитлеровцы встретили нашу пехоту организованным огнем. Наступающие залегли.
В этот критический момент на поддержку войск были последовательно направлены три шестерки штурмовиков под командованием капитанов Степанщева, Анисимова и лейтенанта Козенкова. Радиостанции наведения работали четко, и штурмовики точно вели огонь по верхним траншеям на Сапун-горе.
Огонь гитлеровцев ослаб, и пехота снова бросилась на штурм Сапун-горы.
Такой мощной авиационной поддержки, как при штурме Сапун-горы, мне не доводилось видеть. Непрерывно рвались авиационные бомбы и снаряды, а самолеты все шли и шли волна за волной. Дым пеленой застилал склоны горы. Все, что могло гореть, горело. Казалось, ничего живого здесь не должно было остаться. Но только к исходу дня пал бастион немецкой обороны.
7 мая в 13 часов 30 минут на вершине Сапун-горы затрепетали красные флаги.
На другой день после взятия штурмом Сапун-горы в штаб 8-й воздушной армии на имя его командующего начали поступать отзывы о действиях авиации. Вот один из них:
«Прошу передать мою искреннюю благодарность летчикам Вашей армии за отличную поддержку с воздуха в боях от Сиваша-Каранки до Севастополя. Особо приношу благодарность за исключительную четкую и своевременную поддержку с воздуха бомбами, пушками и пулеметами.
Во время штурма Сапун-горы авиация поддерживала пехоту и артиллерию корпуса волей летчиков и силою моторов.
Командир 63-го
Во втором отзыве говорилось:
«Действия авиации в интересах наземных войск Военный совет армии оценивает отлично».
Днем 8 мая войска 4-го Украинского фронта продолжали развивать наступление. Истребительная штурмовая и бомбардировочная авиация оказывали исключительно эффективную поддержку наступающим войскам, ведущим бои за овладение опорными пунктами Керань, высотой Кая-Баш, совхозом № 10. Одновременно авиация наносила удары по транспортам и кораблям в бухтах, а также по аэродромам, уничтожила скопления вражеских войск на марше.
С 6 часов 52 минут до 7 часов 42 минут три шестерки штурмовиков разгромили направляющуюся к фронту автоколонну с артиллерией и пехотой из 100 автомашин. Подготовлявшаяся контратака противника была сорвана.
В итоге боев к исходу 8 мая советские войска при поддержке авиации преодолели первую полосу обороны, а к 9.00 9 мая прорвали внутренний Севастопольский обвод и устремились к городу.
Авиация начала уничтожать отступающие войска противника на дорогах и в глубоких складках местности. Одновременно она наносила удары по вражеским узлам сопротивления на окраинах города. В 14 часов наши войска ворвались на окраины Севастополя и к 19 часам штурмом овладели им.
Остатки разбитых войск противника поспешно отступали на рубеж прикрытия.
Авиация уничтожала отходящие колонны и наносила удары по скоплениям войск и судам в бухтах Стрелецкая, Круглая, Камышовая, Казачья. После 8 мая немецкая авиация в Крыму фактически прекратила свое существование. Остатки этой авиации были полностью уничтожены на мысе Херсонес.
Основные силы авиации 8-й воздушной армии были переключены на уничтожение судов и кораблей на внешнем рейде и в море. Все севастопольские бухты были плотно «закупорены» нашей авиацией. Корабли противника не могли ни подходить к ним, ни выходить из них, а те, которым все же удавалось под покровом ночи вырваться из бухт, уничтожались в море авиацией и кораблями флота.
Возмездие шло! Оно было неотвратимо. Смерть ждала гитлеровцев повсюду — на земле, на море, в воздухе. Кровавые палачи несли жестокую расплату за все свои злодеяния.
Только один удар
Совинформбюро 24 апреля 1944 г, сообщило:
«Авиация Черноморского флота наносила удары по судам противника на коммуникациях Севастополь — Румыния. Прямыми попаданиями бомб потоплены семь транспортов противника с войсками, которые захватчики пытались эвакуировать из Севастополя. Общее водоизмещение потопленных транспортов составляет 16 тысяч тонн, кроме того, потоплены быстроходная десантная баржа, торпедный катер и три сторожевых корабля противника. Нескольким вражеским судам нанесены серьезные повреждения».
Это сообщение имело прямое отношение и к нашим летчикам-истребителям: мы прикрывали с воздуха летчиков-гвардейцев Краснознаменной минно-торпедной части, которой командовал хороший мой друг — Герой Советского Союза Николай Алексеевич Мусатов.
Подробности их блестяще проведенных операций, возможно бы, и не сохранила память — настолько стремительно развивались события, но осталась бесценная реликвия — дневник полка. Чтобы понять, как действовали летчики Мусатова, вернусь к событиям более ранним.